Когда я закрываю глаза

Это послание я переделала раз десять, набирала текст, а потом стирала. В итоге отправила, что получилось, пока не успела снова передумать. Написать Сэму – легко. Тяжело придумать, что именно написать. Говорят, сложнее всего сформулировать начало. Но нам-то оно без надобности, так ведь? Я знала Сэма. Он мой друг. Или уже нет? У меня столько воспоминаний о нас двоих – не хватит фотоальбома, чтобы вместить их все. Мы будто были вместе всю жизнь.

Однако кое-что я не совсем понимала. Что-то вроде трещины. Совсем небольшой трещины – так сразу и не заметишь, – которая вдруг начала с пугающей быстротой увеличиваться. Это чувство каменной тяжестью лежало где-то внутри. Под ложечкой сосало, сердце было не на месте, но я никак не могла взять в толк, в чем же дело.

Сэм все писал. Я по-прежнему сидела на кровати. В том же положении, в каком была, когда папа вышел из комнаты. И даже жуткая усталость не могла унять ветер внутри меня. Мне еще не хотелось спать. Не хотелось прилечь, хотя об этом молило тело, отвыкшее так много бодрствовать и двигаться. Я хотела дождаться ответа Сэма. Почему мне это так важно? Без понятия. Его сообщение никуда не убежит. Оно будет на месте часа через два, когда я проснусь. При условии, что Сэм его отправит.

Однако я ждала. Ждала, сжав в руках телефон.

Несмотря на носки, ноги мерзли. Руки тоже. И стоило мне потянуться к прикроватному столику за бутылкой воды, как телефон завибрировал.

Дыхание перехватило. Дрожащими пальцами я открыла сообщение.

Привет. Рад, что тебя выписали. Ты чувствуешь себя другой? В каком смысле? И как я могу тебе помочь? Почему именно я?

Если бы я знала… Если бы сама понимала. Почему именно Сэм? Вообще я подумывала написать Элле еще раз или связаться с Йонасом, но не стала этого делать. Возможно, испугалась, что они поднимут меня на смех. Нет, это какой-то бред. Они мои друзья, две недели назад мы попали в жуткую аварию. Такое ни для кого не проходит бесследно. Они-то поймут меня, разве нет?

Но я написала Сэму, а не им.

Я ужасно измотана. Только и делаю, что сплю, но усталость не проходит. Вот странно, да?

А еще дома я увидела на пробковой доске фотки. Среди них нет ни одной нашей совместной. Почему так? И почему в больнице ты спросил, многое ли я помню?

Мы ведь друзья, разве нет?

Здесь было что-то еще, что-то очень важное, о чем я забыла. Я никак не могла отделаться от этого чувства, поэтому написала Сэму. Он ответил быстро.

Отдохни. Обсудим это позже.

Поджав губы, я помотала головой. Нет уж. Разумеется, Сэм не видел, как я отреагировала на его слова.

Нет. Ответь! Мы друзья?

С каждой секундой дышать все тяжелее.

Мы были друзьями.

«Мы были друзьями», – эхом отдалось у меня в голове. Значит, теперь мы не друзья.

У меня задрожали подбородок и губы. Грудь будто сжало в тисках, глаза жгло, зрение стало расплываться. Я тоненько заскулила, по щекам потекли слезы. Внутри будто прокатилось землетрясение, забушевал муссон.

Рыдать и всхлипывать было больно.

– Но почему мы перестали дружить? – задыхаясь, прошептала я и зажмурилась – слезы полились в три ручья. Спрятав лицо в ладонях, я дала волю отчаянию. Не было никаких сил держать все это в себе.

Почему? Как так вышло? Ответов на эти вопросы у меня не нашлось. Однако я знала, что слова Сэма – чистая правда. Я хотела бы возразить ему, но, увы, у меня не было чувства противоречия, несогласия с ним. К тому же я не припоминала, чтобы Сэм когда-нибудь лгал. Или мне об этом неизвестно. Он написал правду… Как же мучительно это осознавать! Я рыдала, стараясь делать это как можно тише, чтобы никто меня услышал. Не хотела спрашивать у родителей, в курсе ли они. Ответ и так очевиден. Теперь понятно, почему мама так удивилась, когда я попросила позвать Сэма. Мы больше не друзья.

Сэм, мне очень жаль.

Потребовалась целая вечность, чтобы напечатать эти простые слова. Перед глазами будто пелена, я видела все размытым. На экран то и дело капали слезы, что не облегчало мне задачу. В этот раз не пришлось долго придумывать ответ. Мои мысли занимало лишь это предложение, эти четыре слова, эти пятнадцать букв.

Сэм, мне очень жаль. Это чувство испытано мной словно впервые, но в то же время мне казалось, что я его помню.

Мне тоже, Нор. Мне тоже…

Я чувствовала себя такой одинокой. Такой пустой и в то же время тяжелой. Будто воздушный шар, мнящий, будто это весь мир держится на нем, а не он является его частью.

В носу щекотало, дышалось тяжело. Шее было жарко.