Когда идет дождь…

Пора. Тем более, что и пенсию получать время подошло.

— Мам, да будет тебе! Остынь. Как же мы тут без тебя?

Бабушка взглянула на серое, уставшее лицо дочери и сразу как-то обмякла, присмирела. Она стала тихо, без слов накрывать на стол ужин.

Все давно спят. Только к Эльмире не идет сон. Она закрылась с головой под одеяло.

«Зачем мы так устроены, что душа временно квартирует в телесной оболочке, как в раковине? И где начинается одно и кончается другое?» Она провела ладонью по бедрам, груди… Горячая, незнакомая доселе, волна пробежала по телу, заморочив кожу. Эля с ловкостью кошки соскочила с постели, подтянулась на носках и вскинула вверх руки, будто готовясь взлететь навстречу своему, такому золотому, золотому дождю. Она уже знала наверное, что он близко и ищет ее ладони, чтобы упасть на них.

«Господи, — очнулась она, — что это со мной? Словно в глубокий колодец загляделась, в который так и тянет упасть…»

— Как я устала! — Эльмира, потянувшись, упала на кровать. Здесь на гастролях в Кирове ее расквартировали с Эллой. Эта красивая, стройная блондинка училась на третьем курса в университете. Разница в возрасте девушек смущала мало, и они подружились.

— Хороша ты сегодня была в «Ретро». Класс! В этой шляпке и ти-ти-ти…

Недаром Чухланцев к тебе присматривался. Какой великолепный танец соорудил, и зрители его хорошо принимают. Да уж, не маши ручкой — ты настоящая актриса! Элла отставили утюг и встряхнула юбку с многочисленными воланами, которую гладила.

— Актриса-то актриса, а вот, — Эльмира провела рукой по своей полной груди, — плохо, с большим трудом в костюмы вписываюсь. Горе мое.

— Ой, насмешила! Брось, пожалуйста. Беда, когда ничего такого и в помине нет! А грудь — это ж здорово!

Элла замолкла и повернулась к Эльмире. Та уже спала, свернувшись калачиком, и только черный хвостик волос торчал из-под одеяла.

Элла выключила свет и нырнула в постель. По стенам бегали огни проезжавших мимо окон машин, и где-то в углу тоненько свистела мышь.

«— Второй час ночи. Вот это работа! Мы все в мыле. Один и тот же танец приходится повторять в который раз! Наверное, в сотый… Это уже не воспринимаешь как танец, скорее, как набор движений…

— Эль, ты еще находишь силы улыбаться?

— Так ведь это прекрасно! Чувствовать, что можешь двигаться и танцевать! На измученном лице улыбка и блестящие глаза. — Мистика! Где ты берешь свои силы?

… Танец «Ретро». Это особый случай, поэтому хочется все это зафиксировать… Танец, специально поставленный для Эльмиры.

Вот она появляется из правой кулисы… Выброс непонятного, сильного излучения! Он завораживает зал и партнеров по танцу. Среди последних наступает совершенно другая тональность в движениях, и зрители уже дышат совсем по-другому…

Стройные ноги, в разрезе платья кажущиеся нереальной, фантастической длины, кокетливая поза, лукавый взгляд…

На сцене очаровательная барышня, слегка жеманная и вместе с тем такая обаятельная! Что-то невероятно манящее и кружащее голову, (что американцы называют — «сексэпил»), во всей ее ладной фигуре, во всем ее существовании на сцене! И одновременно чистое, по-детски непосредственное и светлое, как сама Эльмира…»

Элла Перминова.

Студентка филологического

факультета Башгосуниверситета.

Зарисовка в студенческой газете.

1983 год.

Дождь!
Звонкой пеленой наполнил воздух майский дождь,
Гром!
Прогремел по крышам, распугал всех кошек гром.
Я открыл окно —
И веселый ветер разметал все на столе,
Глупые стихи, Что писал я в душной и
унылой пустоте!

Ю. Шевчук

После дождя весенний воздух дурманит свежестью. И поют, поют неугомонные птицы. У строящегося подземного перехода на гранитных чушках сидят, погруженные в свои мысли, три молодых человека из Уфимской группы ДДТ.

Эта весна застигла их в невеселый период творческой жизни. Кольцо враждебности со стороны сильных города сего сжимается все уже и уже. Дальше некуда. Отовсюду гонят, даже из подвалов, где они репетировали. Кругом мрак — хоть вешайся.

— Хана, ребята. Надо завязывать, — заключает лидер группы Юрий Шевчук, вертя в пальцах давно потухшую сигарету.

Из кафе «Театральное», что напротив, высыпалась стайка щебечущих девушек.

— Юр, смотри, девочки из «Дизайна»!

— А, пошел ты…

— Вон та, — не унимается барабанщик Сережа Рудой, — черненькая, как ласточка, если была блондинкой, я бы непременно за ней приударил. Я даже знаю, как ее зовут — Эля.

Весеннее солнце светит ярко и весело. Сверкают глупые лужи после дождя и кричат ребятишки… Звенит, удаляясь, девичий серебристый смех, и Юра невольно провожает взглядом стройную, длинноногую фигурку той черненькой, что зовут Элей…