Старик накинул рюкзак на плечи и взял копье.
— Пошли, добродетель ты наш.
Женщина провожала их взглядом. Когда они отошли от ее стоянки, она подошла к своим вещам и начала копаться в рюкзаке.
Через день вышли на просеку, шириной метров двадцать. Снега намело по колено. Ветер немного стих.
— Похоже, это дорога, — сказал Старик.
— С чего ты взял, может просто прорубили?
— Если бы просто прорубили, тут был бы молодняк, а он не вырос. Возможно, под снегом асфальт.
— А почему столбов нет?
— Не знаю.
Просека вела на юго-восток. Вдалеке было видно, что она сворачивает еще южнее.
— Старик, ты веришь в судьбу?
— Это что такое?
— Ты не знаешь, что такое судьба?
— Нет.
— Это когда… в общем, когда происходит какая-то случайность, которая сильно влияет на твою жизнь. Встретить медведя — это судьба. Ведь мы не двигались к встрече с ним намеренно. Или встретить ту женщину с едой — тоже судьба.
— Так и говори — случайность.
— Да, судьбу можно назвать случайностью, но это неизбежная случайность.
— Если случайность неизбежна — это уже не случайность.
— Тогда любое событие, которое произошло, было не случайно?
— Так и есть. Случайность это лишь иллюзия.
— Это как понять?
— У любого события есть причина. А само событие — это следствие.
— И какова же причина того, что мы встретили женщину?
— Причин много. Она отправилась в путешествие по лесу. Она устала. Развела костер. Мы его увидели, потому что в результате эволюции у нас появились глаза, нда… и мы можем видеть… костры. Все это причины, по которым мы ее встретили. Точнее это часть причин. Да то, что она родилась на свет — это тоже причина.
— Я понял…
Начинало темнеть. Пришлось сойти с просеки и уйти вглубь леса на несколько сотен метров. Мало ли, кто по этой просеке еще может пойти. Старик начал готовить ночлег. Корней одной рукой помогал, чем мог. С каждым разом берлогу для сна делали все быстрее. Полезный опыт, учитывая ситуацию. Через час горел костер. Над костром в котелке топился снег. Старик рассчитал запасы еды так, чтобы хватило примерно на две недели. Ели утром по ложке тушенки и половинке сухаря, в обед целый сухарь, перед сном ложка консервированных овощей. Спали по очереди, боялись медведя.
Корней сидел у костра, ночь подходила концу, но на улице еще было темно. Снял с руки импровизированный гипс из веревок и палок — все равно он разболтался за несколько дней. Шевелить рукой все еще было больно.
Старик проснулся раньше, чем обычно.
— Ты чего встал? Еще не рассвело.
— Выспался.
Старик вылез из берлоги, потянулся и сел к огню.
— Позавтракать надо.
— Доставай.
Съели по ложке тушенки, заели сухарями и запили растаявшим снегом. Завтрак занял одну минуту.
— Пока темно, я посплю немного, раз уж ты не хочешь, — сказал Корней.
— Давай, как посветлеет, я тебя толкну.
Корней открыл глаза. Чувствовал себя выспавшимся впервые за много дней. Ноги грело пламя костра, вылезать из укрытия не было желания.
Повернул голову и увидел Старика, сидящего у огня. Лицо его выглядело сурово.
— Старик.
— Старик!
Старик медленно повернул голову в сторону Корнея, посмотрел на него несколько секунд и снова уставился на огонь.
Корней выполз на улицу.
— Ты чего?
— Много часов.
— Что «много часов»?
— Ты спал много часов, нда… много…
— О чем ты?
Старик говорил, не отводя взгляда от костра.
— Что-то случилось с миром этой ночью.
— Ты ведешь себя странно.
— Вчера, когда стемнело, мы поели, немного посидели, и ты лег спать. Я дежурил по ощущениям часа три, может больше.