Когда кончаются игры

— Беги! — вклинившись, кричит Кай. Мей выпрямляется, продолжая стоять на месте. Тогда Дроид достает свой охотничий пистолет, направляет на нее.

— Кай, — нехотя, но все же выдавливая из себя улыбку, обращается Дроид. — Хаски прав. Она наш враг. К тому же я ее не убиваю, а просто вывожу из игры.

— А нас потом арестовывают за убийство человека! — напоминает Кай, чувствуя, что, успокаиваясь, Хаски рвется все меньше, держать его уже проще.

А, обернувшись, обнаруживает Мей в шаге от них, она смотрит в лицо Хаски, провоцирует, снова собирается сказать что-то, когда вовремя заметивший это Кай, отобрав у Хаски свой нож, рукояткой бьет в живот, и девушка падает на землю, закашлявшись.

— Может, я ее все-таки пристрелю, и не будем избивать ее до полусмерти? — предлагает так же без энтузиазма Дроид.

Первым из команды в его замке появляется Гранит. Слуги не пускали его, поэтому у Акросса стало на троих охранников меньше, но Гранит стоит их всех. В пыльной выцветшей рясе, он скидывает на пол главного зала тяжелый рюкзак, отшвыривает дворецкого и только тогда замечает Акросса.

— Ну? — спрашивает Гранит, сбрасывая рясу. На рубашке кожаные полосы, к которым крепятся насколько ножей, два пистолета по бокам, один меньше на бедре. — Происходит что-то интересное?

— Пока нет, — отзывается Акросс с верха лестницы. — Гидра у меня. Кай должен будет прийти за ней, он не сможет прятаться вечно.

— М? Неплохо, тогда разбуди меня, когда запахнет псиной, — Гранит поднимается мимо Акросса, проходит в одну из комнат для слуг, не разбираясь, вышвыривает оттуда обитателя и гасит свет.

— Ты делаешь это потому, что должен оправдаться перед своими? — Мей болтает, пока они углубляются в лес. Уже темнеет. Кай идет, не оборачивается. У девушки связаны руки за спиной, но она все равно не бежит. Она бессмертна, а стрелять убегающему в спину проще, чем стоящему в лицо.

— Поручил бы Хаски. Или хочешь предложить мне бежать? А как ты думаешь, они тебе поверили? Наверняка попросятся на мой труп взглянуть, и что ты им покажешь? Ты вообще как? Не боишься со мной один на один оставаться? Вдруг, я тебя изнасиловать попытаюсь, — девушка смеется, громче, чем до этого говорила. Кай все равно не оборачивается, идет куда-то, сам не боясь заблудиться. Может, он ждет, что она сорвется и побежит?

Идти приходится недолго, и Мей еще воспринимает все за провокацию к побегу — когда Кай останавливается, достает пистолет, предназначенный для нечисти, но подходящий и для людей, разворачивается, прицелившись в голову.

— Да ладно. Ты же домашний мягкий мальчик. Такой, как ты, не уводит девушек в лес, чтобы пристрелить там, — Мей улыбается, но получается все равно нервно. Что-то не так с глазами Кая, в них нет неуверенности, нет ожидания, и рука твердая, не дрожит. Для проверки Мей чуть смещается в сторону и дуло следует за ее лбом.

— В следующий раз у тебя будет повод воткнуть мне нож между ребер, — бросает спокойно Кай перед выстрелом.

— Что, ты ее не закопаешь? — Хаски принюхивается, но слышит запах упырей, значит Кай не стал прятать тело потому, что знал, это сделают за него. Кай останавливается, качнувшись, оборачивается, и взгляд его меняется постепенно, заметно, становясь более теплым. Он будто возвращается из ночных кошмаров.

— Ты следил за мной, — почти упрекает он, но поправляет рубашку, убирает в кобуру пистолет, который был у него в руках, выпрямляется. — Зачем? Думал, я дам ей сбежать? Или мне понадобится помощь?

— Не то чтобы… Никогда не знаешь, когда в тебе проснется это… Типа другого тебя, который готов убивать связанного беззащитного человека, — Хаски внимательно наблюдает за глазами, в ожидании подвоха, как если бы они снова покрылись ледяной корочкой отчуждения. Но Кай смотрит так же, даже улыбается:

— О чем ты, Хаски? Это игра. А она оживет в следующей реальности. Не говори это так, будто я сделал что-то плохое.

— Ну да, ты прав, — кивает Хаски, следует за уходящим капитаном.

Все они считают Кая домашним мальчиком. Хаски точно знает, что у одомашенности Кая есть предел, за которым он становится серьезен. Знает, а рассказывать не спешит. К тому же, Хаски никогда не видел, чтобы Кай был жестоким в драке с Акроссом один на один.

Будто в подтверждении недавних мыслей, еще у конюшен постоялого двора, на котором они остановились, Дроид пропускает Кая, но преграждает дорогу Хаски, шепотом выговаривая:

— Все за него делать будешь? Добивать игроков, которых он отпускает, отпугивать противников, с которыми он и сам может справиться. Может, сам хочешь в капитаны, а Кая сделаешь своим телохранителем? Или от него толку не будет?

— Если я скажу, что Кай сам пристрелил безоружную, связанную, слабую девушку, чтобы она больше не пыряла его исподтишка ножом, ты скажешь, что я вру? А для чего? Чтобы он тебе казался решительнее?

— Да ладно, застрелил и застрелил. Минус один. Только ты тогда зачем ходил за ним?