Когда кончаются игры

— Так же, как и ты — не верил, — пожимает плечами Хаски. Кто знает, как поступил бы Кай, если бы девушка просила не убивать ее, а не издевалась? Иногда Хаски очень хочется проверить капитана на прочность.

Кай по началу и сам не понимает, почему они действуют так открыто, если здесь два охотника, и не сразу вспоминает, что они с Дроидом переоделись, и теперь в них нельзя признать священников.

Повозка узнаваема, даже люди осознают, кого именно в ней перевозят и для каких господ. Кай даже жалеет, что истратил свою способность, а если спросить, то эти существа не ответят, и боли они не боятся, если попробовать подключить к делу Хаски. Между тем фигуры, похожие на друидов, уже заканчивают собираться.

— В прошлый раз он забрал девушку. Может, в этот раз стоит привезти ему свежую?

— Это было не так давно. Наверняка, он еще не наигрался.

— С двумя играть интереснее.

Повозка почти пустая. Двое сопровождающих слишком заняты лошадьми, к тому же их товар усыплен, а значит сбежать не может, а добровольно никто внутрь не полезет. Кай не то чтобы не вспоминает о том, что надо хотя бы предупредить остальных в команде, но понимает, что Хаски найдет его по запаху. И как всегда, окажется рядом именно в тот момент, когда понадобится помощь. Забравшись в повозку один, Кай не бросает команду, только предоставляет ей на время свободу выбора.

Когда Акросс просыпается, в замке шумно. Будто его это не касается, Акросс переворачивается на бок, прикрывает глаза сгибом локтя, против воли вслушивается в голоса.

— … и что? Что? Будь это близнецы или Мей, значит, убила бы? А меня или Акросса — нет? Стояла бы тут сейчас Мей, ты бы говорила, что убила бы меня или близнецов, но не ее. Хватит оправдываться, девка, бери оружие и стреляй!

— У меня нет шансов против тебя. И мы оба знаем, что пока я не сопротивляюсь, тебе нельзя меня убивать.

— Повтори, — уже глуше. Акросс закрывает голову подушкой. Этим-то не надо спать положенные восемь или хотя бы шесть часов, они всегда бодрые, а у Акросса раскалывается голова. — Я вспорю тебе живот, и скажу, что ты сопротивлялась. Или закопаю где-нибудь в лесу, скажу, что убежала. Он не посмеет искать, потому что бежать ты можешь только к своему капитану.

А хуже всего был голод. Наверное, так чувствуют себя курильщики или наркоманы. Если в других реальностях достаточно заглянуть в кафе или холодильник, тут с этим сложнее.

— Тогда просто скажи своему капитану, чтобы перестал со мной носиться!

Они даже замирают, как были, друг против друга, когда Акросс распахивает створки двери в свою спальню. Сонно глядя на них, негромко сообщает:

— Я очень голоден. А на весь замок только два человека, и это вы двое. Если не заткнетесь, то в замке станет человеком меньше. И поверьте, сейчас вы оба раздражаете меня одинаково, так что то, что одна девушка, а другой из моей команды, вас не спасет.

— Девичья кровь наверняка вкуснее, — с усмешкой, замечает Гранит, глянув победителем на Гидру.

— О, будь Кай в такой же ситуации, Хаски или Дроид просто подставили бы шею для укуса, — слегка заносчиво произносит Гидра, припомнив последний разговор с Акроссом. Тот и в самом деле хмурится сильнее, но уже не от недосыпа. Слуга появляется у его правого плеча тихо и незаметно, шелестящим голосом, как бы боясь кого-то разбудить, напоминает:

— Вечером привезут мясо. Дождитесь, раз не хотите есть этих людей.

— Позовите меня, как только привезут еду, — Акросс разворачивается, закрывая дверь в свою спальню.

— Мясо? Зачем тогда люди, если он может есть мясо? — звучит уже тише приглушенный голос Гидры. Гранит смеется, но тоже как бы сдержанно, будто Акросс, закрывшись, тут же заснул и будить его теперь нельзя.

— Мясом они называют людей, женщина.

И хотя Акросс говорит, что поспит, навязчивый голод мешает ему. Время проходит как бы в забытье, какое бывает при болезни, и все же это нельзя назвать полноценным сном. Звуки во дворе замка воспринимаются им уже как скрип повозки, и кажется, что вот-вот так же тихо рядом с кроватью появится слуга, который скажет, что ужин доставили. К тому же, Акросс в уме перебирает, кем лучше пожертвовать. Вряд ли торговцы привезут кого-то из преступников или тех, кого не жалко. Не только потому, что такие люди слишком изворотливы, но и потому, что Вега наверняка хочет испытать его. Ты голоден? Вот тебе ребенок, убей его или оставайся голодным. А потом эта женщина не понимает, за что Акросс ненавидит ее. Лучше всего было бы сожрать Кая. Вегу расстраивало, что Акросс никогда не предоставляет ему легкой смерти, забывая, что в игре есть только победа, и нет системы балов за каждое нанесенное врагу увечье.

Когда и в самом деле отчетливо слышно, что повозка прибыла, Акросс не ждет приглашения, поднимается и выходит сам в темный двор. У ворот уже стоит Гранит, почему-то один.

— Ты что, уже убил девушку и закопал, чтобы я ни о чем не спрашивал? — шутит Акросс как человек, которого мучает зубная боль, а он все равно пытается показать, что с ним все в порядке.