Когда кончаются игры

На счет один — яркая вспышка, за которой сразу гаснет свет. Хаски даже немного стыдно от того, что Гидра сейчас полезнее него. В темноте профессионалы становятся беспомощными котятами, и Хаски вырубает сначала первого, что подошел слишком близко, потом переправляет пистолет второго вверх, на случай, если тот выстрелит, и прикладывает шокером к ребрам, пустив разряд в упор. Когда свет включается, Хаски уже забрал свое оружие и проходит по пропуску одного из охранников в само здание, одновременно возвращая в ухо наушник.

— Ими стреляют, — произносит голос Гидры. — Ты мог убить его разрядом в упор. И если что: «Он меня выбесил» — не аргумент.

— Он не похож на человека со слабым сердцем, — хмыкает Хаски. Он убирает оружие проходит дальше по коридору, останавливается напротив окна с голограммой приятной девушки и выбором меню — подтвердить свой доступ и после этого узнать, в какую часть здания он имеет право проходить. Улыбается голограмме как настоящей. Пропуск должна была выдать охрана, если бы Хаски прошел ее как гость.

— Сделай с ней что-нибудь, — произносит Хаски. — Или ты решила отомстить за охранника? Так меня повяжут тут уже за то, что я вырубил охрану. И сюда придется идти Каю.

— Он умеет договариваться.

— А мы нет. Так что давай, пропуск по всему зданию.

— Только до кабинета, — отвечает Гидра, и в то же время на карте загорается синим — лифт до шестнадцатого этажа и дорога в кабинет.

— Он предупрежден? Что кто-то желает его видеть? — спрашивает Хаски, направляясь к лифту. Одновременно с этим он поднимает с воротника маску, на которой не просто нарисованы, рельефно выделены зубы на плоской собачьей морде, изображенные в оскале.

— Тут везде камеры. А он тебе не назначал, — как делая ему одолжение, отвечает Гидра.

— Тогда я по лестнице. Я помню этикет, но как насчет сегодня даме открыть мне дверь?

Вместо того, чтобы пискнуть снятием блокировки, дверь на лестницу вышибает в сторону Хаски, за ней — трое в бронежилетах и с щитами.

— Никого лишнего не убивать, — напоминает Гидра. Хаски пробивает экран ресепшена, нырнув за пустую стойку.

— Легко тебе говорить, голос, что сидит в моем наушнике…

К шестнадцатому этажу он добирается с зарядом в два квадрата из пяти на одном шокере и последнем квадратике на другом, недовольно цыкает.

— У меня скоро кончится электричество, и тогда придется подрезать людям связки. А с бронированными это сложнее.

— Не ной, — требует Гидра. — Он сбежал из кабинета.

— Само собой. Дай угадаю, в туалет?

— По коридору и налево.

— Почему не поехал на лифте? По лестнице?

— М, наверное потому, что я их блокирую, — почти игриво отзывается Гидра, и Хаски снова поджимает губы от того, насколько она контролирует ситуацию.

— Какое полезное умение, — направляясь к туалету и меняя шокеры на нож, тянет Хаски. — А вот вырезать у Кая пулю ты бы не смогла. Рук у тебя нет.

— Не отвлекайся, — произносит Гидра. — У него тоже оружие.

— Подумаешь, — Хаски открывает дверь с ноги, выбрав женский туалет, и Гидра молчит. На этом этаже нет народу, не видно охраны. Может потому, что Гидра блокирует и их, а может и не осталось никого. Все пять кабинок закрыты. — Ну?

— В туалете нет камер, — как само собой разумеющееся, напоминает Гидра. Пожав плечами, Хаски так же начинает вышибать двери одну за другой, и вторая же вместо керамики унитаза сбивает притаившегося там толстяка.

Хаски хорошо помнит, как страшен загнанный человек. Он отскакивает на всякий случай, еще не видя опасности, и зеркало за его спиной разбивается от выстрела — у противника настоящее оружие.

— Чудно, — комментирует Хаски, левой достав из-за пояса шокер, в котором больше всего заряда. Следующий выстрел уже в потолок, потому что Хаски коленом вышибает пистолет у стоящего напротив человека, бьет рукояткой в зубы и, удерживая его руку за запястье металлической, ломает. Тот кричит, но крик этот быстро переходит в скулеж. Хаски пинком отшвыривает пистолет под раковину, в нее закидывает свой шокер, снова левую руку вооружив ножом.

— Знаешь, за что это тебе? — спрашивает Хаски, надавливая на уже сломанную кость, вызвав новый крик.

Черт его разберет, знает он или нет. Не только за то, что сдал Кая ученым.

На видео, которое Хаски находил, если вводил «Проект K.A. I». были пытки. Когда каждая жизнь на счету, даже громкому политику не простят убийства невинного человека. Но Кай был бессмертным, его могли пытать и убивать, потому что раны на нем зарастали, и это уже не было убийством. Придраться даже полиции не к чему, не потому, что Кай и сам был для них подопытной крысой, а потому, что Кай соглашался на пытки и убийство себя. В том числе и этим человеком, который сейчас не мог и двух слов связать. Когда ты живешь вечно и пользуешься всеми благами цивилизации, смерть еще страшнее.

Один из близнецов восхищенно свистит:

— Надо будет взять на вооружение. Хаски не обрадуется, если я его так же вскрою.

Акросс убирает звук. Без булькающего крика смотреть уже терпимее. Странно, но чужая боль без звука воспринимается им как ненастоящая.