Когда кончится нефть и другие уроки экономики

Чем занималась старая сравнительная экономика, понятно. Сейчас в это трудно поверить, но еще полвека назад многим казалось, что плановая экономика – более прогрессивная экономическая система, чем капиталистический рынок. Способность правительства концентрировать огромные ресурсы там, где это представлялось необходимым, была грозным инструментом. Неудивительно, что и вполне капиталистические экономисты, предлагая рецепты быстрого роста для развивающихся стран, упирали на государственные инвестиционные проекты.

Попытки заставить экономики третьего мира развиваться быстрыми темпами провалились еще в 1960-х. Через десять лет стало ясно, что все социалистические экономики испытывают трудности, еще в 1944 году предсказанные Фридрихом Хайеком. В отсутствие свободного рынка решения плановых органов – куда инвестировать и что развивать – становились все менее эффективными. Из-за отсутствия подходящих институтов, правил игры, определяющих взаимоотношения экономических субъектов, прежде всего компаний и людей, не получалось создать для этих субъектов правильные стимулы. У компаний не было стимулов развивать производство, у граждан – работать больше и лучше, изобретать и внедрять что-то новое. После двух десятилетий стагнации и неудачных попыток реформ плановая экономика развалилась. Крах социалистических экономик подарил было надежду на победу одних и тех же капиталистических правил во всех этих экономиках. Однако разные страны требовали разных реформ.

Самое главное, что нужно было сделать, – построить фактически с нуля институты, защищающие права собственности. Без этих институтов – законов и органов, следящих за их исполнением, – у потенциальных предпринимателей и потенциальных инвесторов нет стимулов заниматься бизнесом. Зачем вкладывать во что-то, если есть опасения, что у тебя отнимут всю прибыль? Институты защиты прав собственности обеспечивают именно это – правильные стимулы для тех, кто готов прилагать усилия, и для тех, у кого есть капитал.

До большого перехода – от социалистической экономики к капиталистической – представлялось, что главная угроза правам собственности исходит от бедных членов общества. С незапамятных времен разбойники грабили купцов и просто честных граждан, отнимая и товар, и деньги, и стимулы к тому, чтобы продолжать заниматься производительной деятельностью. Со времен Адама Смита экономисты понимали, что защита от разного рода разбойников, или, говоря научным языком, защита прав собственности – ключевое условие экономического развития. Если то, что ты производишь, могут отнять – зачем производить? И не важно, кто разбойник – бандит с большой дороги, недальновидный феодал или даже король, которому нужны деньги для новой войны. Когда права собственности тех, кто что-то производит, защищены плохо, производство не растет. Однако опыт переходного периода после краха социализма показал, что угроза со стороны разного рода разбойников – не единственная проблема.

Оказалось, что в отсутствие порядка опасность для инвестиций и собственности граждан представляют другие граждане, богатые и сильные. Те, кто может захватить и подчинить институты, которые на бумаге выглядят вполне прилично, – прикормить прокурора, застращать судью и подкупить мэра. То, что в неравном обществе основная угроза правам собственности – не от “короля” (политического руководства) и не от “разбойников” (бедной части населения), а от влиятельных граждан – урок переходного периода.

В программной статье “Новая сравнительная экономика” пять авторов, занимавшихся до этого в основном происхождением юридических систем и связанных с ними институтов, определяющих положение бизнеса по всему миру, предложили новый подход[57]. Вместо того чтобы сравнивать две системы, можно сопоставить множество способов организовать капиталистическую экономику. Для каждой страны нужны подходящие институты – от романтического максимализма гарвардца Джеффри Сакса, считавшего в начале 1990-х, что существует единый магический путь к развитой капиталистической экономике, не осталось и следа.

По большому счету все сводится к той же дилемме – или сильная центральная власть и беззащитные перед ней граждане, или слабая власть и граждане, беззащитные друг перед другом. Сильный центр обеспечит права собственности, то есть стимулы к экономическому развитию, не давая одним гражданам грабить других. Зато, возможно, сам ограбит граждан, отняв имущество, а то и жизнь. Поэтому главный вопрос новой сравнительной экономики – это вопрос о том, как должно быть устроено общество, чтобы был найден правильный баланс между двумя полюсами: диктатурой и хаосом.