Когда король губит Францию

А ему еще и четырнадцати не было. Голос у него ломался, и стальная кольчуга была ему явно широка. Отец ласково потрепал его по волосам, видимо радуясь, что произвел на свет такого сообразительного воина. Затем повернулся к людям из Брасье и спросил:

– Почему вы так плохо вооружены? Я спрашиваю – почему? Разве в таком виде являются в королевский лагерь? Разве не получили вы приказа от вашего прево?

Тут один из молодчиков, видимо посмелее остальных, возможно как раз тот, что принес с собой единственную на всю эту рать секиру, выступил вперед и ответил:

– Государь наш владыка, прево приказал нам вооружиться тем, что есть у каждого под рукой. Вот мы и захватили с собой, что смогли. А те, что вовсе без оружия пришли, так это потому, что у них вообще ничего нету.

Король Иоанн обернулся к коннетаблю и своим маршалам с видом человека, который оказался прав и радуется этому, пусть даже все делается в прямой ущерб делу:

– Вот и еще один прево не выполнил своего долга... Отошлите этих людей обратно, как мы отослали людей из Сен-Фаржо, а равно из Суассона. Наложите на них штраф. Отметьте это себе, Лоррис...

Ибо, как он мне потом объяснил, те, кто совсем не являются на смотр или приходят туда без оружия и посему непригодны для боя, обязаны заплатить выкуп. «На деньги, которые платит мне пехота, я могу безбедно содержать своих рыцарей...»

Эту прекрасную мысль наверняка внушил ему Симон де Бюси, а король, по обыкновению, сделал вид, что сам до нее додумался. Вот почему он созывал ратников, и вот почему он с такой алчностью накидывался на отряды, пересчитывая их, а потом отсылал восвояси... «Какой нам толк от этой пехтуры? – сказал он мне еще.– Из-за пеших воинов мой отец потерпел поражение при Креси. Пехота только замедляет военные действия и мешает всадникам идти, как положено, в бой».

И все одобрили его слова, за исключением, должен вам сказать, одного лишь дофина; и мне показалось даже, что он готов был возразить, но в последнюю минуту воздержался.

Так ли уж все шло гладко в той стороне лагеря, где собрались всадники, лошади и доспехи? Вопреки бесконечным сборам, несмотря на прекрасный распорядок, предписывающий дворянам, имеющим право распускать собственное знамя, а также военачальникам дважды в месяц проверять без предварительного предупреждения своих людей, оружие и лошадей, чтобы быть готовыми подняться по первому зову, и запрещающему менять командиров или покидать лагерь без разрешения «под страхом не получить положенные за службу деньги и подвергнуться тяжкому наказанию»,– вопреки всему этому добрая треть всадников не явилась. Другие, обязанные экипировать отряд по меньшей мере в двадцать пять копий, приводили с собой всего десяток. Разорванные кольчуги, помятые железные шлемы, пересохшая и потому то и дело рвущаяся упряжь!.. «А как, скажите, мессир, я могу управиться? Денег мне не платят. Хорошо еще, что хватает личные доспехи держать в приличном виде...» У кузницы чуть не дрались за то, чтобы перековать лошадь. Командиры бегали по лагерю в поисках своего разбредшегося воинства, а отбившиеся от этого воинства искали или делали вид, что ищут, своих командиров. Люди одного сеньора тащили у людей другого сеньора доски, кусок кожи, шило или молоток – словом, что кому требовалось. Маршалов осаждали жалобами, и в ушах у них гудело от чертыханья разгневанных дворян. Король Иоанн даже слышать об этом ничего не желал. И подсчитывал пехотинцев, которые заплатят ему выкуп...

Он уже направился было произвести смотр ратникам, прибывшим из Сент-Эньяна, как вдруг на крупной рыси пересекли поле шестеро латников; пот ручьями лил по их лицам, доспехи были покрыты толстым слоем пыли, лошади под попоной пены казались белыми. Один из всадников неуклюже сполз с седла, заявив, что ему необходимо поговорить с коннетаблем, и, когда тот приблизился, он сказал:

– Я от мессира Бусико, я привез о нем известия.

Жестом руки герцог Афинский отослал посланца к королю, чтобы король первым выслушал новость. Гонец попытался было преклонить колено, чему помешали громоздкие доспехи; но король милостиво разрешил гонцу обойтись без всех этих церемоний, чтобы поскорее изложить суть дела.

– Государь, неприятель обложил мессира де Бусико в Роморантене...

В Роморантене! Королевская свита на миг онемела от удивления. Это было словно гром средь ясного неба. Роморантен всего только в тридцати лье от Шартра, в стороне, противоположной Блуа! Никому и в голову не могло прийти, что англичане находятся чуть ли не под самым боком.