Когда луна окрасится в алый

На мгновение Небеса, казалось, смилостивились над ним. Дорога к сгрудившимся вокруг света ёкаям была открыта: подоспевшие на помощь из Бюро оммёдзи перетянули на себя внимание ёкаев, и Йосинори со всех ног поспешил в образовавшийся проход. Его сикигами все разом набросились на толпу, выхватывая демонов из этого скопления, сжигая их или разрывая на части.

Еще несколько оммёдзи смогли пробиться к Йосинори и теперь вместе со своими призванными духами стремились к тому, что было в центре. Казалось, что ушли часы, прежде чем они смогли добраться до сердцевины тьмы. И Йосинори впервые так сильно сожалел о том, что его догадка оказалась верной.

Среди толпы ёкаев и духов, источая ауру ками, стоял мужчина. Высокий, с нахальной улыбкой на лице и с тыквами-горлянками на поясе. Судя по всему, это был Кагасе-о. Он держал в руке жемчужину, маленькую, размером не больше боба эдамамэ, и идеально круглую. К ней тянулась тонкая, едва заметная золотая нить, берущая свое начало из груди поверженного бога, который уже не кричал, а едва хрипел, с невыразимым ужасом глядя на стоящего над ним Кагасе-о.

Йосинори никогда не видел ни одну Хоси-но-Тама, но был уверен, что это она. Жемчужина искрилась, сияла, переливалась и с каждым мгновением, казалось, становилась все ярче и ярче. А вот распластанный на земле ками наоборот – серел. Краски сходили с его лица так стремительно, будто кто-то плеснул воду на только что нарисованную картину. Даже одежда становилась все более тусклой.

Йосинори интуитивно понял, что бога уже не спасти, как ни старайся.

– Какая честь! – неожиданно пробасил Кагасе-о, подняв взгляд от ками. – Сами оммёдзи почтили нас своим присутствием!

Духи и ёкаи засмеялись, но никто не напал на людей. Оммёдзи крепче сжимали клинки в руках, так что костяшки побелели от напряжения, но хранили молчание и были готовы в любой момент вступить в бой.

– Что ты делаешь? – первым заговорил Йосинори, отвлекая внимание от остальных.

– Разве ты не видишь? – искренне удивился Кагасе-о. – Или в ваше время оммёдзи уже не такие сообразительные?

Йосинори стиснул зубы, переводя взгляд с сияющей жемчужины на ками.

– Ты забираешь у бога его силу, – догадался Йосинори, и оммёдзи, что были рядом, взволнованно зашептались. – И собираешься сохранить ее в Хоси-но-Тама, чтобы использовать потом.

– А ты не так уж плох! – неуместно добродушно рассмеялся Кагасе-о. – Верно! Кицунэ даже не задумывались никогда, какой драгоценностью обладают. Жаль, что одной жемчужины хватает только на одного-двух божков, а потом она может треснуть. И все – начинай заново!

Кто-то из оммёдзи охнул, но Йосинори мог смотреть только на Хоси-но-Тама. Его мать погибла из-за того, что ее жемчужина могла вмещать и хранить в себе силу ками. И Генко…

Его словно ударили в живот. Генко! Будто картина обрела смысл в один момент благодаря простому росчерку кисти. Одна из древнейших, если не самая древняя кицунэ на земле. Та, что служила Инари и уже поглощала божественную силу. Та, чья Хоси-но-Тама была почти пуста из-за постоянной отдачи энергии Сиракаве.

Генко, чья жемчужина могла впитать силу куда большего количества по-настоящему могущественных ками. И если потом поглотить ее…

– Вот зачем вам Генко! – Йосинори буквально кричал. – Они нападают на нее, потому что ее Хоси-но-Тама более сильная и вместительная, верно? Самая сильная.

Кагасе-о прекратил улыбаться и, прищурившись, оценивающим взглядом окинул оммёдзи. Но практически сразу посветлел в лице и довольно произнес:

– О, ты, должно быть, Такаги Йосинори, сын Кудзунохи! Она долго сражалась, достойная противница. А ты умный малый, и главное – прав. Ее жемчужина действительно сильнейшая. Выращенная при участии самой Инари, годами хранившая в себе благодать богини, а сейчас почти пустая – она идеальный сосуд. А зная, насколько сильной когда-то была сама Генко, я не удивлюсь, если ее Хоси-но-Тама выдержит мощь сразу трех старших богов!

Сияние, которое все это время исходило из умирающего ками, окончательно погасло. В отличие от демонов, бог не превращался в пепел и пыль, а медленно исчезал, растворяясь в воздухе. Кто-то из оммёдзи всхлипнул от страха: если уж житель Небес не устоял против этих чудовищ, то что могли сделать они?

– Ну, вот и всё, – произнес ками, когда тела окончательно не стало, а сам он спрятал Хоси-но-Тама в мешочек на шее. – Передай Генко, что я – Кагасе-о – лично приду забирать ее жемчужину. Пусть не слишком там расслабляется. Я рассчитываю на хороший поединок. Вот только… сможешь ли ты это сделать, Такаги Йосинори? Все же справиться со всеми демонами будет сложно даже для тебя.

Кагасе-о, тот самый бог, который напал на Аямэ, дико ухмыльнулся и исчез, оставив после себя толпу ёкаев, которые сразу же набросились на оммёдзи и разъяренного, дрожащего от переполнявшего его гнева и жаждущего уничтожить, растерзать, разорвать на части Кагасе-о Йосинори. Пусть они не спасли ками, но убедились, за что погибают кицунэ и ради чего у них забирают жемчужины.