Когда Мечтаешь

– О да... Моё лицо понравилось рекламодателям, мама стала моим агентом, и понеслось – контракты за контрактами, фотосеты, показы мод, популярность в узких кругах и, чёрт её побери, даже приступ звездной болезни.

– И вовсе не в узких, – возмутилась Ника.

– Может, и так, – согласился Вадим. – Только я хотел прославиться совсем в иных. Легкий успех вскружил голову, слава запудрила мозги. Искушение было слишком сильным. Как же! Всю жизнь я был никому не интересным ботаном, а тут – оказался востребованным красавцем. Я отупел от популярности и гламура, начал выпивать, и не хило – несколько раз меня арестовывали, а однажды и вовсе приговорили к общественным работам.

Как-то утром, проснувшись со страшной головной болью, я вдруг вспомнил, ради чего вообще заделался моделью, да было уже поздно. Когда я зашел на форум айтишников, где раньше был "своим парнем", меня встретили более чем холодно, а когда попытался включиться в обсуждение еще и обстебали по полной. Я сам не заметил, как забросил подготовку, и, к своему ужасу, очень многое забыл. Поступить мне уже не светило, а когда попытался разослать резюме, всерьез меня никто не воспринял. Мол, извините, у нас тут не лицом и прессом деньги делают, не отвлекайте нас, пожалуйста. Два года жила во мне надежда на лучшее, но, после того как меня не захотели принять в небольшую фирму даже на должность помощника сисадмина, я опустил руки. Родители к тому времени вернулись в Россию: мама прикупила себе часть почти разорившегося "Макситренда", вдохнула в него новую жизнь, отец получил место главного менеджера в клубе КХЛ. Я решил вернуться домой. Разорвал контракты, которые можно, отработал, которые было нельзя разорвать, и, не предупредив никого, вернулся. В Москве с родителями как-то не ужился, вот и перебрался в наш родной город в бабулину квартиру. Женька помог устроиться к местному провайдеру. Сижу себе здесь спокойно и никого не трогаю.

– Примусы починяешь? – сыронизировала Ника в надежде на улыбку.

– Ну, почти, – кивнул он и ласково погладил её по щеке. – По крайней мере, больше не чувствую себя обезьяной и недомужиком.

– Ну, что ж, в целом всё ясно, – она поймала его руку, – но остался один вопрос.

– И даже знаю, какой, – он сжал её пальцы, поднес к своим губам и легко поцеловал. – Имя Вадим как-то не прижилось в Штатах, там меня все называли Дим. Так и получился Дима Косогоров.

– Ты говоришь о нём так, будто терпеть не можешь, – заметила Ника, когда Вадим, обогнув машину, открыл её дверцу.

– Так и есть. И поверь, буду страшно к нему ревновать и требовать, чтобы ты удалила его фото, – наконец улыбнулся он.

– Ни за что на свете! Там редкие и очень красивые работы. И многие из них я покупала!

– О, так он обязан тебе частью гонорара, – к облегчению Ники, в голосе послышался смешок. – Хорошо, удалять не надо, но смотреть их я тебе всё равно не дам.

– Каким образом? – с деланным любопытством спросила Ника.

– Разве это не очевидно, котёнок? Я буду голым расхаживать перед тобой. Уверен, оригинал вызовет куда больший интерес, чем электронная отфотошопленная копия.

Глава 11

Если бы Вадиму пришло в голову сдержать свое обещание в тот же вечер, Ника не то чтобы не смогла оценить, а даже просто отреагировать, поскольку домой к нему они вернулись поздно, выжатые, как лимон, и голодные.

Общение с доблестными стражами порядка затянулось и грозило перерасти в настоящий кошмар. Их спасла соседка, которая забежала к Нике полюбопытствовать, чем все закончилось, но, когда вновь столкнулась с полицейскими, нахмурилась и, встав в наполеоновскую позу, неожиданно командным голосом гаркнула:

– Это что за канитель?

В комнате моментально наступила тишина...

Утром согласно договору Мария Степановна, непрестанно охая, рассказала, что услышала звон стекла примерно в девять вечера – "через десять минуточек, как детишки уехали" – после чего ознакомилась с протоколом, подписала его и ушла к себе.

– Совсем работать разучились! – лютовала старушка. – Я сейчас пару звоночков в Управление сделаю и расскажу, как вы бедную девочку весь день мучаете, пока преступник на воле расхаживает.

Полицейские, с недоумением взиравшие на хрупкую женщину в цветастом халатике, вдруг почувствовали сестру по крови, а когда в ответ на вопрос Мария Степановна бросила "подполковник в отставке", прониклись уважением и быстро удалились.

Поблагодарив соседку, Ника с Вадимом обессилено рухнули на диван и долго сидели в полной растерянности. Было очевидно – полицейские считают, что камень бросил кто-то из её бывших ухажеров и что она чуть ли не сама в этом виновата – никто этим делом заниматься не будет, скорее всего, спустят на тормозах и закроют за недостаточностью улик.

Как оказалось, Мария Степановна успела крепко войти в их жизнь. Она растормошила их, указала Вадиму, как заклеить дырку в стекле полиэтиленом, посетовала, что полицейские не обратили внимания на слова о слежке в сети и, буркнув под нос "определенно позвоню, а то распустились паршивцы", наконец оставила их одних.