Когда меня не стало

Но Белла молча поглощала торт, кусочек за кусочком, запивала его чаем и чувствовала, как от слов губернатора у нее что-то происходит внутри, она возбуждалась против своей воли и ненавидела свое тело за такое откровенное предательство. Но Петр Филиппович только говорил, ничего не предпринимая. С каждой минутой его разговор становился все откровеннее и откровеннее. Уговаривая Беллу раздеться, он начал употреблять довольно грубые выражения, от которых Беллу бросило в жар. Но она продолжала сидеть и пить чай. Она по-прежнему оставалась в черном платье с разрезами на груди, и Володарский, усевшись рядом с нею, растянул эти разрезы и пролез туда языком. Ему не мешал даже лебяжий пух, который наверняка щекотал его нос и щеки. Через некоторое время скомканное платье оказалось уже в кресле, напоминая свернувшуюся в клубок черную кошку.

«Видел бы меня сейчас Макс», – думала Белла, лежа на спине с закрытыми глазами и вцепившись пальцами в седую гриву Володарского, голова которого находилась у нее между бедрами; он ласкал ее, как хотел, и, видимо, ждал от нее ответной ласки. Но с Беллой начало твориться что-то непонятное, она чуть не выдрала ему все волосы, настолько сильны были ощущения, вызванные прикосновениями этого странного и поистине огромного мужчины к ее самым сокровенным местам. А потом началось просто сумасшествие, они превратились в самых настоящих животных, они боролись, хрипя и рыча, опрокидывая друг друга и кусаясь чуть ли не до крови…

– Белла, с тобой надо было все это проделать еще лет пять-шесть назад… Можешь так и передать своему Максу, что он самый настоящий осел… И не жалей о нем, раз он не оценил того, какая ему попалась женщина… – Володарский, утомленный, лежал поперек огромной кровати, а Белла промокала его влажное тело простыней. – Ты, конечно, совершенно свободна и можешь спать с кем угодно. Но мне бы хотелось, чтобы ты принадлежала только мне… Хотя я знаю, что никакие деньги, вообще ничего не сможет заставить тебя полюбить меня…

– Зачем вы говорите о любви? Разве то, чем мы занимались, и есть любовь? Вы принимаете меня за дурочку?

– Любовь – недостаточно емкое слово для чувств, которые я испытываю к тебе. – Он произнес это настолько серьезно, что Белла даже испугалась. Макс не говорил с ней таким тоном, он всегда шутил, когда признавался ей в любви.

– А мне не нравится, что мужчины хотят меня. Я сразу вспоминаю собачьи свадьбы… Это отвратительно.

– Разве тебе сейчас было плохо?

– Но ведь это же настоящее безумие…

– Ум тут ни при чем. Ты создана для того, чтобы получать наслаждение от мужчины. Ты так устроена. И психологически, и физиологически. И не надо отрицать этого.

– Но ведь мы же только что орали и кусались… как дети, как щенята… не знаю, как кто… А ведь вы… вы же… Володарский! То, каким я вас видела и чувствовала только что, является потрясающим контрастом…

– Да перестань ты… Не думай ни о чем, лежи и отдыхай… А завтра постарайся не злить Вадима. Он неплохой парень.

– А что, если мы… ну вдруг?.. найдем Макса? Что нам тогда делать?

– Ничего. Увидев тебя, он уже сам будет искать встречи с тобой, а там вскоре приеду и я…

– Как все просто… – Она вздохнула и потянулась всем телом, расправляя мышцы и чувствуя себя необыкновенно легкой.

– Кстати, пока ты лежишь, постарайся запомнить все мои телефоны, и московские и домашние… Я тебе буду говорить, а ты запоминай…

– А жена?

– У меня уже нет жены, я развелся, но это большая тайна. Так ты будешь запоминать?

Она повторяла цифры, лежа с закрытыми глазами, пока не запомнила.

Когда она открыла глаза, Володарский сидел за столиком и молча доедал торт.

Глава 19

29 июля

Утром Белла проснулась от шума отъезжающей машины. Вскочила с постели, подбежала к окну и увидела лишь хвост черного «Мерседеса», скрывшегося за поворотом. Она поняла, что Скандинав повез своего хозяина в аэропорт. Навстречу государственным и губернаторским делам. Стало быть, теперь в доме, кроме охраны, которую они, возможно, выставили прямо на крыльце, никого нет.

Она взяла телефон на кровать и набрала код и номер Пасечника. И хотя надежды на то, что она сейчас услышит голос Григория Александровича, было мало, Белла, услышав длинные гудки на том конце провода, вся напряглась от волнения. А что она ему скажет: здравствуйте, дорогой Гриша, я провела ночь в объятиях нашего губернатора, который подозревает, что мой муж жив и скрывается то ли от него, то ли от меня в Москве, и я, как идиотка, ищу его по ночным клубам…

– Да, слушаю… – услышала она совсем близко голос Пасечника.

– Гриша, это я… – проговорила она, еще не веря в то, что слышит.

– Это ТЫ? Где ты, Господи, мы тут с ума сходим… Что с тобой случилось?

– Я не могу ничего говорить… Я сделаю все, чтобы как можно скорее вернуться домой… Я здорова, сыта… Гриша, то, что я здесь… Словом, все это связано с делом, которое мы ведем… Надеюсь, что наш общий знакомый по-прежнему держит тебя в курсе происходящего?

– Да, здесь открылось много нового… Но это не телефонный разговор…