Когда мертвые оживут

Месяца за два до нашего первого свидания я привез Хизер посылку от умирающей женщины из Зоны. Не знаю, откуда у этой женщины взялись деньги, чтобы оплатить мои услуги, а ведь я беру недешево. Тем не менее она заплатила золотом, и я доставил посылку, куда было велено.

Хизер при мне открыла пакет и вынула из него сильно потрепанное розовое одеяло, на котором было вышито ее имя. Еще там оказалась записка, и Хизер прочитала ее четырежды, прежде чем спросить у меня об отправительнице.

— Она не очень хорошо себя чувствует, — ответил я.

И это было еще мягко сказано. На то, чтобы объяснить, чего именно от меня хочет несчастная, у нее ушли почти все силы.

Хизер медленно кивнула, а потом расплакалась.

Она рассказала, что ее родители развелись, когда она была маленькой, еще до Крушения, а после того как мир перевернулся, отец забрал дочь к себе, потому что мог защитить ее, а мать не могла.

Хизер не очень хорошо помнила маму, та же, судя по трогательному подарку, за все эти годы не забыла свою крошку.

Девушка написала длинное письмо и попросила отвезти матери. Я мог воспользоваться моментом и содрать с нее тройную плату за услуги, но делать этого не стал.

Зрение у женщины было слабое, поэтому я прочитал письмо вслух. Несколько дней спустя она умерла, но я думаю, что в эти последние деньки своей жизни бедняжка была счастлива.

После того случая мы с Хизер сблизились, хотя встречаться нам приходилось украдкой.

По крайней мере, до сегодняшнего вечера.

Сейчас же она сидела на заднем сиденье байка и, крепко обхватив меня за талию, шептала в самое ухо:

— Люблю, когда в лицо дует ветер. Давай побыстрее.

Более вкусного обеда на мою долю еще не выпадало: жареная баранина с картофельным пюре, васаби и спаржей. До сего дня я представления не имел, что это за снедь такая — васаби и где ее берут, но сразу же полюбил ту остроту, которую приправа придает картошке.

Ну и обстановка была фантастическая. Мириады звезд отражались в воде озера Кеньон, а вершины прибрежных гор купались в лунном сиянии. Играла музыка, и несколько пожилых пар танцевало на открытой палубе, напоминая о канувших в Лету временах.

А вот разговор у нас с Хизер не очень-то клеился. Поначалу, по крайней мере.

Я, в общем-то, никогда не общался с девушками. Ну, так, как надо общаться на свидании. Не знал, что мне следует сказать, как себя вести. Хизер мало знала об оружии или о Зоне, а мои познания этими двумя темами практически и исчерпывались. Она же интересовалась выращиванием овощей и мечтала строить школы.

Но я обещал ее отцу вести себя подобающим образом и старательно держал слово. Тут все дело в том, что я, как ни крути, простой человек из Зоны и всегда таковым останусь. Жизнь, которую я знал, была короткая, мерзкая и не стоила ломаного гроша, и я частенько задавался вопросом: а нужно ли вообще напрягаться ради такой судьбы? Когда одолевают подобные мысли, нелегко смотреть на девушку и мечтать о том, что у тебя с ней завяжется роман.

Хизер спросила, что меня гложет.

— А тебе этот мир не кажется бессмысленным? — тихо проговорил я, пока официант наполнял бокалы вином.

— Смысла, может, и нет, — отозвалась Хизер, — но тем не менее мы здесь. Ты и я. Разве этого недостаточно?

Ответ удивил меня своей простотой и практичностью.

— Это правда. Мы с тобой здесь.

После обеда мы танцевали на открытой палубе «Звездного лайнера». Прохладный весенний ветерок попахивал озерной тиной. Я прижимал к себе Хизер — первый раз в жизни был так близко с девушкой — и терялся в глубине ее зеленых глаз, в тепле и нежном запахе кожи.

Это приятное ощущение полной уединенности и общая романтическая атмосфера стоили очень дорого. Зараженные были повсюду, и даже самая надежная крепость не гарантировала стопроцентной защиты. Но когда плавучий ресторан отдавал швартовы и выходил в озеро, на его борту возникал свой, особенный мир, в котором не было места жестокой реальности.

Конечно же, в Зоне существовали и иные опасности, помимо зомби.

Дело уже близилось к ночи, и «Звездный лайнер» медленно возвращался к причалу. Мы с Хизер стояли на носу и вели беседу о будущем, о звездах, о многом другом, о чем угодно, только не о прошлом. И хотя наша связь родилась из тяжелых воспоминаний, мы хотели в этот вечер смотреть только вперед, хотели, чтобы в будущем нас ждали исключительно счастливые события.

Других судов на озере не было. Не было, по крайней мере, большую часть этого упоительного вечера. Но когда «Звездный лайнер» совершил последний поворот и оказался в бухте, там нас уже поджидал большой прогулочный катер. На палубе возле лееров угадывались во тьме силуэты.

Хизер резко оборвала смех и всмотрелась в катер.

— Что такое? — спросил я.

— Ничего хорошего. Похоже, это Уэйн Нессел. Папа предупреждал: этот тип может что-нибудь предпринять. Правда, он не думал, что Уэйн решится на это здесь и сейчас.

Я слышал об Уэйне Несселе. Он был главным соперником Эшкрофта и располагал почти неограниченными возможностями. В Зоне его называли Быком.

— Откуда ему знать, что ты здесь?

— Знает, — буркнула Хизер и повела меня к борту «Звездного лайнера».