Когда мертвые заговорят

Встряхнувшись, я поднялась в свою спальню и осмотрела шкаф. Отражение, мелькнувшее в зеркале, привлекло мое внимание, и я с удивление отметила, что синяки, въевшиеся в кожу под глазами, стали светлее, я больше не была такой бледной. Обнаружив кое-какую одежду, я переоделась и почувствовала себя лучше. Больше не призрак.

Я вернулась вниз до того, как Ной спохватился и обнаружил мое исчезновение, и, осторожно ступая по деревянному скрипучему полу, заглянула в гостиную. Дориан спал на диване с какой-то книгой в руке. Приблизившись, я ухитрилась прочесть название: «Современная биохимия в жизни обычных людей».

– У него скоро свадьба. – Я обернулась, услышав позади себя голос. Ной держал в одной руке высокий стеклянный стакан с зеленым чаем, в другой – тарелку с печеньем и при этом даже не смотрел под ноги, поднимаясь по лестнице и ступая на ковер. Я непонимающе переспросила:

– У кого свадьба?

– У Дориана.

Я перевела взгляд на спящего мужчину, не подозревавшего, что творится вокруг него в этот момент, и неуверенно сказала:

– Мне казалось, они с Альмой расстались?

Ной в ответ неопределенно повел плечом.

– Пока что да.

Я уловила в этом движении знакомую легкомысленность и заподозрила неладное.

– Так он знает о своей свадьбе или нет?

– Пока что нет, – Ной заговорщицки улыбнулся, будто мы два героя шпионского романа. И как бы скверно это ни было, то, что замыслил Ной, меня нисколько не смутило. Напротив: я почувствовала себя как дома. Наконец-то я дома.

* * *

Когда Дориан проснулся и долго вразвалочку шел по направлению к кухне, при этом постанывая, будто раненое животное, Ной шепнул:

– Вот он удивится!

Дориан действительно удивился, когда шагнул на порог. Замер и зажмурился, чтобы убедиться, что зрение его не обманывает.

– Кая, это ты?

– А я ведь говорил, что она вернется! – самодовольно ответил Ной. – Говорил, а ты не верил. Все твердил: «Крэйг, Крэйг», будто это он ее семья, а не мы.

Я медленно повернулась в сторону Ноя и внимательно посмотрела на него, и он сию секунду замолчал, но не потому, что испугался моего взгляда, а потому, подозреваю, что не хотел вновь поднимать тему «Мара=Ной». Когда он напомнил мне об этом, я все же решила вернуться к теме, но чуть позже.

Я обернулась к Дориану, мягко улыбнувшись:

– Конечно, это я, кто же еще?

Получив подтверждение, он очень тяжело вздохнул, едва заметно всплеснув длинными руками с вздувшимися дорожками вен, которые выглядывали из-под рубашки с закатанными рукавами, и плюхнулся на табурет. Покачал головой, глядя себе в колени, и задумчиво произнес:

– Я не думал, что ты вернешься.

– Что за бред? – мигом вмешался Ной. – Конечно, она вернулась бы, ведь…

– Я видел, насколько ты несчастна.

Тут повисло молчание: видимо, Ной в этом вопросе был солидарен с хозяином дома.

– Я не была несчастна, – обескураженно ответила я, – просто пыталась разобраться.

– И разобралась? – Дориан резко вскинул голову и всмотрелся в мои глаза. Будто ответ на этот вопрос что-то решит для него. Я присмотрелась к нему повнимательнее и заметила сутулые плечи, обтянутые выцветшей рубашкой, щетину, всклокоченные, немытые волосы. Совсем не похоже на Дориана – быть таким неуверенным, потерянным, пессимистичным. Он казался сломленным.

– Еще нет. Мне нужна помощь.

Дориан в ответ хрипло рассмеялся, и его плечи мелко затряслись. Он отвернулся от меня, поэтому я посмотрела на Ноя, подняв брови. Тот склонился ко мне и грудным голосом объяснил:

– Дориан все еще не протрезвел, не обращай внимания.

– А я все слышу.

– И? – осведомился Ной, выпрямляясь. Киса-Миса соскочил с его коленей и отправился в гостиную, медленно перебирая лапками. – Прими душ и спускайся, пьяница. Я приготовил супербульон от похмелья.

– Супербульон. – Дориан опять рассмеялся, но скатился со стула и неспешно двинулся вон из кухни. Я опять посмотрела на Ноя.

– Что это значит?

Он отвел взгляд от моего гроба, стоявшего у дальней стены там, где ранее находился диван. Перед тем, как я вошла на кухню, Ной накрыл гроб скатертью с изображением груш и яблок.

– Дориан запил. В последнее время он чуток не в себе. Но это его проблемы, Кая, не лезь.

Я заломила брови, и Ной зеркально повторил это движение. Противостояние между нами было неравноправным, ведь Ной – это покрытый льдом камень, а я – холодный огонь, запертый в клетке.

– Я сказал тебе не лезть, потому что уже все кончено. Цель заключалась в Альме, и он это понял.

Я вспомнила наш с Дорианом недавний разговор в архиве, который, казалось, произошел сотни лет назад. Он показал мне фотографию с выпускного и сказал, что Ной отнял часть наших воспоминаний как залог возвращения из мира мертвых.

– Так значит, все-таки Альма его цель? – спросила я. – Что значит «все кончено»? О чем ты говоришь?

– Дориан отправится дальше. Здесь его пребывание подошло к концу.

– А мое?

Ной вновь промолчал, потому что ответ был и так известен: пока я не спасу Леду Стивенсон от самоубийства, то буду скитаться по земле телесным призраком. И Эттон-Крик не отпустит меня. Здесь все началось много лет назад, здесь все и закончится.