Когда минует август

Вагон скорого поезда плавно качался, словно на волнах. Второй день кряду я сидел на нижней боковушке, уставившись в окно, и созерцал бескрайнюю степь, сменявшуюся однотипными убогими деревушками с их покосившимися заборами, разрушенными сараями и просевшими от времени избами. Жалко было людей, живших в тех избах, – нищета напополам с ленью делили власть над ними, что было заметно невооружённым глазом. Картина веяла столь дикой тоской, что хотелось зажмуриться и, открыв глаза после, оказаться в волшебном городе, дороги которого вымощены жёлтым кирпичом.

Я ехал в Петербург. Ехал, чтобы встретиться с единственным другом после долгой разлуки, после двух лет армейской рутины и деградации, после месяцев тоски и никчёмности своего существования. Теперь мне казалось, что всё должно было измениться, ведь я ехал в культурную столицу. Ехал в город, воспетый классиками. Ехал, чтобы снова пожать руку и посмотреть в глаза тому, с кем рос долгих одиннадцать лет.

Андрюха, разумеется, знал, что я собирался в гости, и даже позаботился о жилье: однушка, принадлежавшая каким-то его родственникам, часто пустовала по причине постоянных командировок хозяев, поэтому он договорился с ними, чтобы я «присмотрел» за квартирой.

Предвкушая долгожданную встречу, я пытался представить, каковой она случится. Что я скажу другу первым делом? Куда мы с ним отправимся? Сильно ли он изменился? Сильно ли я изменился? Придётся ли нам притираться друг к другу? И ещё с десяток подобных вопросов.

Мысли перекликались между собой, напомнив про звонок накануне моего отъезда.

– Первого числа вечером буду в Питере! – ликовал я в трубку.

– Вот ты молодец! – поддерживал моё ликование Андрюха.

– Так что будь готов! Отменяй все дела и встречай старого друга!

– Стой, ковбой, – Андрей внезапно сбавил обороты и стал очень серьёзным. – А наша дружба достаточно ли крепка?

– В смысле? – растерялся я.

– Ответь на вопрос. Да или нет.

– Да, – ответил я твёрдо.

– Ну так привези с собой чего-нибудь покрепче! – расхохотался друг.

Очнувшись от воспоминаний, из под сиденья я достал рюкзак и, раскрыв его, уставился в содержимое: среди мыльно-рыльного барахла, пары шоколадных батончиков, блокнота со стихами и набора шариковых ручек томилась бутылка скотча, аккуратно завёрнутая в какое-то тряпьё, дабы ненароком не разбилась. Взглядом обласкав бутылку, я вообразил грядущее застолье. Затем вытащил блокнот и принялся за сочинение новых строк.

Примерно так прошли четыре дня пути. Гляделки в окно сменялись тоской, тоска – школьными на пополам с армейскими воспоминаниями, воспоминания – воображениями о встрече с другом, воображения – сочинением стихов. Убивал время перекурами в тамбуре и на станциях. К пятому дню однообразие так вымотало, что казалось, будто я начинал сходить с ума.

Путь в Петербург лежал через столицу, куда я прибыл на шестой день. Там у меня была пара свободных часов, чтобы заглянуть на Красную площадь, в мавзолей, да прогуляться по набережной Москвы-реки. Особо столица не впечатлила. Моя конечная цель была Санкт-Петербург. Город созидания. Город свободы от предрассудков. Город душевной гармонии.

От Москвы до Питера я добрался на электричке. Состав прибыл на Московский вокзал в пять вечера.

Сойдя на перрон, я первым делом набрал Андрюхе (мы заранее условились, что он встретит меня и устроит на квартире), но его телефон был отключён. Сначала я не придал тому значения и решил немного отдохнуть в вестибюле вокзала. Но спокойно на месте не сиделось, нужно было во что бы то ни стало дозвониться до друга. Я сделал несколько тщетных попыток. Начинал нервничать. Обшарпанные стены вестибюля угнетали своей громоздкой архитектурой и скучной отделкой. Оставаться на вокзале было нельзя, иначе я, отчаявшись, сдуру отправился бы домой.

Я вышел на улицу, встретившую меня небольшой площадью и обелиском, за которым высилась огромная надпись «Город-герой Ленинград» на крыше длинного бежевого дома. Необходимо было разведать обстановку. Обелиск я взял за ориентир и отправился налево от него по широкой людной улице.

Всё, что я знал о Петербурге, было вычитано из учебников истории да литературных произведений. Разумеется, я не мог знать ни названий улиц, ни тем более их расположения; и та картина, что открылась передо мной, ни коим образом не давала чёткого понимания, где я находился – в центре ли, на окраине ли, и куда мне следовало идти. Но идти надо было, хотя бы в поисках дешёвенькой гостиницы. Конечно, я не собирался расставаться с надеждой дозвониться до Андрюхи, но перестраховаться всё же стоило.