Когда мир изменился

Конрад только и успел увидать падающую с вышины тень. Солнце слепило, и, когда дракон выдохнул пламя, молодой рыцарь едва успел увернуться, откатившись в сторону и пребольно стукнувшись при этом всеми, как казалось, частями тела.

Пламя столкнулось со столпом бурлящей тьмы, вбило его в гранит; можно было подумать, что злобного мрака не стало, однако скорее это заточённая под каменной толщей сущность сама отдёрнуло обожжённое щупальце.

Языки пламени взбежали по менгирам, выжигая залившую их темноту, и остались гореть по линиям и росчеркам рун.

Дракон мягко опустился на камень, подле бесчувственного некроманта. Он не был гигантским, отнюдь; синеватые крылья аккуратно сложились, чудесный зверь завернулся в них, словно в плащ — и оттуда выступила женщина в длинном льняном платье, расшитом синими и голубыми цветами: словно небо смешалось с морем, изгоняя зеленоватый оттенок воды.

Она была молода, но совсем юной девой отнюдь не казалась. Волосы, тёмно-русые, заплетены в тугую косу почти до самых пят. Ни оружия, но доспехов, даже ноги босые.

Девушка заговорила, слова её языка рыцарь не понимал. Однако сударь некромаг, похоже, понял — заворочался, попытался встать.

Вид у него, если честно, был жуткий. Вроде цел, но лицо всё в крови. Седые волосы все слиплись, взгляд… ох, пробирал до самых печёнок этот взгляд, и рыцарь Конрад сам собой начал шептать молитвы Господу, все, какие знал.

— Спасибо тебе, воин, — нежно прозвучало над ним и боль, вцепившаяся в него бесчисленными ледяными крючьями, чуть ослабила хватку.

На него глядели голубые глаза, о которых принято говорить «синие, как небо». В тот момент некроманту они и показались небом.

— Ты освободил меня, — певуче продолжала дева. — Вызволил из-под власти жуткого чародея, потерявшего рассудок, сожранного гневом и жаждой мести. Позволь теперь мне помочь тебе.

Звучал язык Долины Магов. Родной язык Кэра Лаэды.

— Кто… ты? — едва прохрипел он.

— Мне было даровано имя Кейден, но его я утратила. Сейчас у меня нет прозвания, воин.

Она протянула руку, помогая сесть. Ладонь была твёрдой, бугристой, словно синяя драконица Кейден только и делала, что предавалась воинским упражнениям.

— Откуда ты? Почему знаешь мою речь?..

— Ты открыт сейчас, словно книга. Боль распахивает любые двери, — печально проронила она. Присела рядом на корточки, одним гибким движением, такое не повторит ни один человек, положила ладонь на лоб.

— Я отгоню злое. Недалеко и ненадолго, ибо и мои силы, увы, сейчас невелики. Прости, что заглянула в тебя, воин. Прости, что узнала то, что узнала.

Некромант закрыл глаза. Что творится, что творится?!

— Сударь некромаг? — раздался неуверенный голос Конрада.

— Всё… всё хорошо. Это… это Кейден, драконица. Кейден, это — благородный рыцарь сэр Конрад вер Семманус…

— Вижу, — перебила Кейден. — А сейчас прочь отсюда!.. Не знаю, что за тварь ты разбудил, воин, но она очень, очень зла.

Яркий день длился, тьма скрылась в своём обиталище под гранитной скалой. Кейден потребовалось не так много времени, чтобы начать объясняться с рыцарем Конрадом, и они все трое перешли на родной для вер Семмануса язык.

— Кейден!.. но как?.. — Фесс ощущал в груди холодную ждущую бездну. Драконица погибла, она никак не могла здесь появиться!.. Ведь, ведь это она — мать Аэ. Что он ей скажет?.. Она ведь непременно спросит — где моя дочь? Уж если, как она выразилась, «боль открыла ей ворота»?.. Обязательно спросит, не может не спросить!..

Рыцарь Конрад, похоже, пребывал в состоянии полного ошеломления. Драконы тут не водились. Драконы были сказкой. И тут вдруг, на тебе!.. да не просто дракон — тупой зверь, хоть и умеющий плеваться огнём — но дракон-дева, владеющая даром превращения!..

Они старались поскорее покинуть окрестности жуткого гранитного кулака. Тем более, что отражения лича Фесс-таки увидал.

Но что за странный город?.. Ещё одна местная сказка, как и пресловутый «Эгест»? Одно время у некроманта мелькнула безумная мысль, что он и впрямь оказался в Упорядоченном, просто в том мире, что получился от слияния Мельина и Эвиала.

Но нет. Это не так. Здесь нет Межреальности.

Но Кейден!..

Неупокоенные тащили паланкин. Рыцарь Конран трусил на своей боевой коняге. И только драконица Кейден шла пешком, нагие ступни её словно не замечали ни камней, ни иголок, она шагала словно по шелкам.

— Я не могу ответить тебе, воин. Наверное, теперь ты спросишь, что я помню последним? Последним помню схватку со Зверем, помню, как все мы бились с ним… а потом помню зов. Призывание, которому я не смогла противиться. Я падала…

— Что ты видела? Через что ты падала?

— Ты напрасно задаешь эти вопросы, воин. Я ничего не видела. А помню только боль. Зверь убил меня.

Рыцарь Конрад слушал их с широко раскрытыми глазами.

Этого не может быть. Схватка со Зверем была давным-давно; и, получается, что этот варлок на самом деле тоже кто-то вроде некроманта?.. Если время почему-то взбрыкнуло норовистой лошадью, заложило петлю, и драконица Кейден погибла только что?