Когда мир изменился

Пирамида раскалывалась, оседала вокруг них, чудовище над некромантом словно расталкивало в стороны камень, обрушивало ярусы; лиловый свет лился в проломы, и уже хлопали где-то неподалёку бесчисленные крылья – спешила стража Города греха.

Громадные огненные лапы-клещи сошлись на шее мёртвого колдуна. Некромант ощутил отчаянный и запоздалый выброс силы, зов, тотчас прервавшийся; внизу вспыхул багровый огонь, смешавшийся с фиолетовым; пробивая рушащееся вокруг, откуда поднимались, словно наконечники копий, острые обелиски с пламенеющими рунами.

Лич задёргался, словно угодившая в паутину муха. Клещи высвобождённой Фессом сущности стискивали и ломали мёртвые кости, но и само зелёное пламя угасало.

– Назад! – Монах, шатаясь, бросился к некроманту. Призрак целительницы Ньес распростёр руки над лежавшим маэстро.

– Кейден! Кейден великая, к тебе взываю! Милостью Сокрытой Супруги Господа нашего, снизойди, спаси и сохрани!..

Вокруг тряслось и рушилось всё, что могло обрушиться. Всё смешалось – Хаос, разрушающий чары, искажающий их, и Порядок, без которого даже Хаосу не обойтись. Неведомым образом держался только мост над провалом; лич ещё боролся, но его кости крошились и вспыхивали, обугленные обломки растворялись в огне.

Некромант повернулся и ринулся на помощь спутникам.

Пирамида дрожала и распадалась, вершина её провалилась внутрь. Сверху хлынули лучи местного светила; в ало-лиловом сиянии одна за другой возникали крылатые тени.

Лич сломанной марионеткой обмяк в пламенных клещах чудовища. Фесс не успел даже удивиться кажущейся лёгкости, с какой достигнута была победа, а в пролом уже устремились жуткие стражи Города греха.

«Не в этот раз!..» – услыхал он последнее из уст лича, прежде чем челюстные кости ему раздробило смыкающимися клещами.

Сияющее окно в склеп погасло, но что там случилось – Фесс так и не понял. Он бежал, а за ним разваливался каменный мост, свистели крылья настигающих чудищ, и надо было сражаться, как тогда, в Больших Комарах, у Чёрной Башни, на Утонувшем Крабе…

Посох в его руке сделался удивительно лёгок; словно всё время некромант таскал на себе незримый, но тяжкий груз. Волны Хаоса властно ударили в рушащуюся пирамиду, стены её продолжали обваливаться, словно исполинская рука снимала обёртку со сладкой конфеты, любимого лакомства детворы в Долине.

Одноглазый монах подхватил полубесчувственного маэстро, подмигнул вдруг Фессу:

– Вот и встретились наконец, сударь мой!.. Отец Этлау, к вашим услугам!..

Кэр Лаэда лишь потряс головой; крылатые стражи наконец добрались до них, ответить отцу-экзекутору он не успел.

Сотканная из зелёного огня тварь Хаоса, обретя свободу, изломала кости колдуна-лича и сейчас расточалась, таяла, не нуждаясь более в материальном воплощении. Долг уплачен, и более её тут ничего не держало.

Центральный постамент, где остались частично обугленные рёбра, позвонки да фаланги, подломился, рухнул, рассыпаясь на куски, словно стеклянный.

Крылья хлестнули по камню совсем рядом; первая из бестий промахнулась лишь самую малость, нарвавшись на короткий клинок белого света в руках отца Виллема – или, наверное, теперь уже полностью отца Этлау.

– Во имя Господа!

– И Супруги Его, – подхватила Ньес.

Вокруг четвёрки заколыхалось прозрачное облако, налетевшую на него тварь с шипением отшвырнуло в сторону.

– Бежим!

От всей пирамиды остался лишь огрызок той стены, к которой вёл мост от центра. Сверху и сзади валом валили жуткие бестии вроде той, что прорвалась в склеп. Одну, самую шуструю, Ньес уже отбросила щитом в сторону, и та, кувыркаясь, рухнула вниз, издав тонкий рвущий слух вопль, как показалось Фессу – крик ужаса и боли.

Там, внизу, по-прежнему ждали слуги Города. Ждали тех, кто не смог выполнить приказ и, следовательно, оказался не нужен. Кого-то из них придавило рушившимися глыбами, но остальные даже не дрогнули.

– Не уйти… – простонал маэстро. – А я же… я же вас привёл…

Некромант оглянулся.

Заточённая тварь Хаоса исчезла вместе с останками лича; свет померк, закрытый множеством крыл. Ньес держала щит, стоя на одном колене, в руках отца Этлау лежал бело-огненный клинок.

– Слово Господа нашего…

– И воля Жены Его, – вновь подхватила целительница. – Кейден! Кейден великая! Помоги, молю, к тебе взываем!

Сила содрогнулась. Где-то в лиловых небесах родилось движение, острое, пронзающее, резкое. Реальность – или нечто заменявшее её – поплыла, пласты её смещались и смешивались; некромант словно разом оказался в нескольких местах.

Время внезапно замедлилось, мысль опережала; Фесс увидел тот самый склеп, и рыцаря Конрада вер Семмануса, неуверенно, словно после контузии, поднимавшегося на ноги. Бесчувственная дева Этиа лежала как лежала; и над ней вновь поднялось остриё меча. Лич!..

Так вот почему он не стал особо сопротивляться!..

Разумеется, у него уже имелся наготове отнорок и наверняка не один.

Дева Этиа внезапно очнулась, широко раскрывая прекрасные глаза. И закричала.

«Спаси, спаси, спаси, спаси!..»

Волна опаляющего, пламенеющего отчаяния, смешанного с ужасом.

«Спаси и сохрани, Создатель!..»