Когда мир изменился

Во сне он начинал или чертить магическую фигуру, или просто складывал заклинание, пытался атаковать сам, но бой кончался всегда одинаково – костяные драконы легко опрокидывали его защиту, сшибали его с ног и бросались на беззащитный люд.

Крики несчастных всякий раз заставляли Фесса… нет, к сожалению, не просыпаться. Биться в агонии, умирать бессчётное число раз, погружаться в темноту без звуков и света, но лишь на краткое время. Неведомая сила вышвыривала его обратно, и он мог лишь в отчаянии глядеть на залитый кровью склон – почему-то это был всегда склон – и обглоданные костяки.

Потом становилось чуть легче. Словно чья-то рука ложилась ему на плечо, ему чудился слабый шёпот, похожий на голос отца. Слова утешения.

«Когда-нибудь этот мир изменится».

Что ж, он изменился.

Мир изменился. Кошмары остались.

Как всегда, Аэ почувствовала его мысли сразу.

Соскользнула со своей скамьи, одним движением оказалась рядом, гибкая и тёплая. Одна рука обняла некроманта за плечи, другая легла ему на лоб.

Он вздохнул. И, в свою очередь, обнял драконицу.

В этом объятии было всё и в нём не было ничего.

Была тёмная башня и их жизнь там, когда они были отцом и дочерью.

Было их бегство, их война, их битвы, когда они сделались, наверное, братом и сестрой, или, по крайней мере, товарищами по оружию, которые зачастую куда ближе и роднее друг другу, чем те, с кем общая кровь.

Был Утонувший Краб.

И был их сон, долгий, почти бесконечный.

Пока не изменился мир.

Она приходила в его сны, когда ей это удавалось. Не всегда, но довольно-таки часто. Приходила, молча обнимала – уже не девочка, девушка, такая, как сейчас, и тогда простые мысли, древние, первобытные, заставляли кошмары отступать хотя бы на время.

Нет, у них не было приключений в этих снах. Она просто стояла рядом, просто обнимала его, а он обнимал её. Иногда они соприкасались лбами, дыхание смешивалось.

Но они всё равно оставались бесконечно далеки друг от друга.

Сейчас, здесь, на кладбище, живая и тёплая Аэ обнимала некроманта. Объятием, в котором было всё и не было ничего.

– Спасибо, – тихонько сказал Фесс.

Она улыбнулсь, быстрой, стремительно тающей улыбкой, кратким движением губ.

– Тут так хорошо, – шепнула на ухо. – Мёртвые спят. И никаких костяных драконов.

– А я-то надеялся… – постарался пошутить некромант.

Аэ улыбнулась уже шире.

– Мы про это говорили.

– Угу. Едва ли маэстро Гольдони имеет большой опыт общения с костяными драконами.

– Не имеет, – энергично закивала Аэ. – Да и откуда ему?

– Здесь были эпидемии. Не хуже той, когда погиб Фрегот, знаменитый чародей, маг воздуха. Помнишь, тот могильщик рассказывал?

Аэ медленно кивнула.

– Трупы сваливали в катакомбы, пока оставалось, кому сваливать. Потом немногие уцелевшие бежали куда глаза глядят, вернее сказать – уползли по норам и пещерам. Такие захоронения, особенно когда без некромантского пригляда, костяных драконов дают почти всегда. Так что насчёт этого погоста я, пожалуй, перегнул палку.

– Ты никогда не перегибаешь палку, – она быстро поцеловала его в висок, легонько, словно ветерок, коснувшись сухими губами. – Луна всё выше, мой повелитель. Пора идти. Костёр наш дело своё наверняка сделал.

Фесс кивнул, усмехнувшись на «повелителя». Тело слушалось чуть лучше, чем давеча в траттории и по дороге к этому городку мёртвых.

– Ты права, дочка.

Теперь усмехнулась уже драконица.

– Я – это я. Во мне память крови, ты не забыл? Я помню всё, и я могу стать кем угодно. Кем захочу. И кем захочешь ты.

Её рука по-прежнему лежала на его плече.

– Пойдём, – вдруг тихонько проговорила она, словно испугавшись собственной смелости. – Мы достаточно отдыхали.

Оставив костёр гореть и бросив в него то, что должны были бросить, они молча двинулись прочь от него, в темноту.

Луна поднялась, когда они оставили позади, наверное, целую лигу и башня маэстро Гольдони чётко обрисовалась на фоне звёздного неба. Тёмный палец, вонзившийся в усыпанное блёстками бархатное покрывало. Ни огонька, полная темень.

И тишина.

Птицы, жуки, цикады, потрескивания и похрустывания – всё живое, что несла в себе мягкая южная ночь, остались позади. Нагой каменистый склон, от дороги, что не могла не вести к замку, даже к его развалинам, не осталось и следа.

Острые камни торчат, словно колья, набитые перед палисадом.

Аэ тихонько ругнулась, но перекидываться в дракона не стала. Они долго и упорно карабкались по склону, часто останавливаясь, поскольку Фесс начинал задыхаться, не сделав четырёх-пяти десятков шагов.

Тишина, молчание и сгущающийся мрак, несмотря на яркую луну и безоблачное небо. Темнота словно бежала под защиту старых развалин, пытаясь тут найти убежище от колючего серебристого света.

Некромант в очередной раз остановился. Он тяжело дышал, по вискам и щекам сбегали дорожки пота. Колени подрагивали, мышцы, казалось, сейчас разорвутся от непосильной нагрузки. В глазах мелькали разноцветные круги, но, несмотря на всё это, сквозь все помехи и неудобства, проистекавшие от проклятой слабости и долгого сна, пробивалось короткое, чёткое, холодное пульсирование.