Когда мое сердце станет одним из Тысячи

Туман воспоминаний рассеивается, я включаю в воду в раковине и полощу рот, чтобы избавиться от кислого привкуса рвоты.

В почте вижу несколько непрочитанных сообщений от Стэнли. Я провожу пальцем по тачпэду и навожу курсор, чтобы открыть первое из них, но в последний момент останавливаюсь. Я не готова, мне нужно прочистить голову, снова нащупать свой центр контроля.

Я закрываю ноутбук.

В животе урчит — я ничего не ела с утра. Завариваю себе лапшу быстрого приготовления и переключаю каналы, пока не попадаю на передачу о дикой природе.

Белые медведи неторопливо бредут по снегу. Глядя на них, я чувствую, как мои мышцы расслабляются и сердцебиение замедляется. Животные живут просто: ешь, играй, спаривайся, выживай. Им не приходится заботиться о квартплате, работе или странных, запутанных, смущающих чувствах. Я с хлюпаньем втягиваю немного лапши.

На экране спаривается пара белых медведей. Веки самки сжаты, глаза словно щелки, зубы обнажены, язык вывалился — в неудобстве или удовольствии, а может, и в том и в другом, пока самец забирается на нее сзади.

Я вдруг замечаю, что перестала жевать и лапша жижей лежит в моем рту.

Самец медведя заканчивает, слезает и уходит прочь.

Самка растягивается на снегу, зевает, округляя розовый язык.

В моем сознании появляется парочка, которую я видела в зоопарке две недели назад, — их простой, естественный физический контакт, то, как они смотрели друг на друга, словно ничего больше не существует. Интересно, занимаются ли они сексом.

Я этим никогда не смогу заняться. Я не терплю даже, когда ко мне просто прикасаются.

Но все животные, и люди в том числе, запрограммированы размножаться. Это базовый инстинкт, как еда и испражнение.

А я все же человек, правда ведь?

Эти мысли заставляют меня вспомнить подслушанный разговор Тоби и Моноброви, озабоченные комментарии Тоби и шок его собеседника: «Фу, да ты извращенец!»

Я, конечно, никогда не стала бы спариваться с Тоби. Он идиот и жестокий, обращается с животными, как с вещами. Сложно даже представить менее привлекательного человека. Но меня раздражает, что Монобровь счел его влечение ко мне столь отвратительным. Неужели он думает, что просто потому, что я другая, у меня не может быть сексуальных отношений? Что я не могу чувствовать влечение?

А что, если он прав?

Эта мысль, точно блоха, забралась на подкорку мозга, вызывая зуд и не давая мне покоя.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

На следующий день я наконец-то открываю почту и вижу еще одно новое сообщение от Стэнли:

«Если не хочешь встречаться, нам совсем не обязательно. Мы и дальше можем просто переписываться в Сети. Не хочу этого лишиться. Дай знать, что с тобой все в порядке».

Несколько минут я сижу, пялясь в экран. Он предлагает мне пойти на попятную, дает путь отступления к прежним безопасным отношениям по переписке. Мне стоит воспользоваться этой возможностью, сказать ему, что мы никак не сможем встретиться. Мы можем вернуться к нашим длинным полуночным разговорам о бытии.

Но сейчас, когда паника спала, я позволяю себе — со всей осторожностью — рассмотреть и другую возможность: что, если я все же встречусь с ним?

Я проигрываю в голове различные сценарии, наподобие компьютерных симуляций боевых стратегий, но все они сводятся к двум основным возможностям. Первая: я запаникую и скажу что-нибудь глупое. Будет ужасно унизительно. Я уползу домой и продолжу свою монотонную, но безопасную жизнь в одиночестве. Вторая: каким-то неведомым мне способом все пройдет хорошо, и он захочет встретиться еще раз.

Вторая возможность пугает меня гораздо больше первой. Но больше всего меня бесит, что, несмотря на страх, какая-то часть меня все еще хочет с ним встретиться. И раз уже эта идея поселилась во мне, теперь от нее не избавиться.

Я беру кубик Рубика и начинаю возиться с ним, вращая цветные грани, прокручивая их, вместе с мыслями, снова и снова. Я освобождаю голову от всех эмоций, становясь спокойным, рассудительным компьютером, и загружаю всю имеющуюся информацию.

Что-то щелкает.

Я пишу Стэнли:

«Встречаемся завтра в шесть вечера в парке».

И закрываю ноутбук, не дожидаясь ответа.

Ночью я не могу уснуть, смотрю в потолок, мой мозг снова и снова перебирает все, что может пойти не так.

Но я приняла решение. Я это сделаю.

Я выпиваю снотворное, продающееся без рецепта, сознание погружается в унылый туман, но я не проваливаюсь в сон. Вместо этого голову начинают наполнять картинки, вещи, о которых я не думала уже несколько лет.

Люди говорят, что прошлое не может ранить. Они ошибаются.

Человеческие существа воспринимают время как линейную последовательность с причинно-следственной связью, словно мы какие-то муравьи, бредущие по бесконечной нити, и всегда двигаемся прямо, никогда в сторону или назад. Мы думаем, что прошлое перестает существовать, как только оно заканчивается для нас. Но это не совсем правда. Некоторые физики-теоретики считают, что время больше похоже на бесконечное море, где все возможности существует одновременно.

В общем, прошлое живо. Оно происходит.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ