Когда мое сердце станет одним из Тысячи

Я не могу себя утихомирить, начинаю бороться, пинаю его. Когда он толкает меня к стене, я начинаю кричать.

— Уберите от нее руки! — Мне требуется несколько секунд, чтобы узнать голос Стэнли. Никогда не слышала, чтобы он говорил так громко и уверенно.

Полицейский смотрит на него, удивленно моргая:

— Что?

— Я сказал, отпустите ее! — Стэнли протискивается между мной и полицейским, заслоняя меня своим телом. Лицо его горит и блестит от пота, в руке он держит телефон. — Я уже набрал девять-один-один, остается только нажать на кнопку звонка.

Полицейский бросает угрюмый взгляд на его костыль.

— Это не то, что ты думаешь, — говорит он. — Отойди в сторону.

— Я не отойду и не дам вам домогаться ее.

— Да не домогаюсь я ее, боже правый, я просто пытаюсь делать свою работу.

Мужчина вытягивается во весь рост, нависая над Стэнли. Он сантиметров на пятнадцать выше и килограммов на сорок тяжелее него.

— Больше я повторять не стану: убери свой телефон и отойди. Или будет хуже.

Стэнли бледнеет, но не двигается с места. Полицейский ищет что-то на своем поясе.

— Стойте! — выкрикиваю я и ныряю рукой в карман.

Полицейский напрягается и начинает доставать пистолет. В то же мгновение я вытаскиваю кубик Рубика, полицейский замирает и таращится на него. Выражение у него становится потерянное. Он запихивает пистолет обратно в кобуру:

— Дай посмотреть.

Я медлю. Но отказ все только усложнит и для меня, и для Стэнли, поэтому я отдаю кубик. Он крутит его в руках, разглядывая, словно загадочный инопланетный артефакт, затем возвращает мне. Выражение лица у него суровое, но на щеках небольшой румянец. Он откашливается:

— Ну, судя по всему, вышло недопонимание, — он скрещивает руки на груди. — Почему ты не достала его, когда я приказал?

Я ничего не отвечаю, не знаю, что ответить.

Он хмурится.

— Она что, отста… психически неполноценная или типа того?

— Нет, — отвечает Стэнли.

— Ну, тогда что с ней не так?

— Вы напугали ее.

Мужчина смотрит на Стэнли, потом на меня. Он тяжело вздыхает:

— Ладно. Неважно. — Он качает головой, бормоча что-то под нос, садится в машину и уезжает.

Я прижимаю кубик к груди.

Стэнли протягивает ко мне руки, но останавливается:

— Ты как?

— В порядке. — Меня все еще немного трясет, я чувствую слабость и тошноту, но это скоро пройдет. Все могло быть гораздо хуже. И было бы, если бы Стэнли не появился.

— А ты как.

Он улыбается, хотя лицо у него все еще бледное:

— Порядок.

— Выглядишь не очень.

— У меня пунктик насчет больших устрашающих мужчин, которые кричат на меня. — Он обтирает лоб рукавом и прислоняется к стене. — Я приду в себя через минутку.

Это все из-за меня. Мягкое тепло расплывается по лбу, стекая в уши и на щеки.

Он глубоко вдыхает, закрывает глаза и делает медленный выдох.

— Давай присядем?

Я задумываюсь, затем киваю.

Мы подходим к скамейке в парке и садимся рядом, едва касаясь друг друга.

— Безумие какое-то, — говорит он. — Ты же ничего вообще не делала. Просто стояла там.

Я пожимаю плечами.

— Я выгляжу подозрительно. Это просто так есть. Многим людям приходится с таким жить.

— Ну это не значит, что это нормально.

Я смотрю на него краем глаза. Он заступился за меня. Он рисковал, чтобы мне помочь. Мало кто так раньше делал.

— Спасибо, — произношу я, в моих устах слово кажется нелепым и незнакомым.

— Пожалуйста.

Несколько минут мы оба не издаем ни звука. Я не могу понять, что означает выражение лица Стэнли. Его пальцы крепко сжимают костыль, костяшки побелели. Я отвожу взгляд, горло внезапно сжимается.

— Посмотри на меня, — шепчет он. — Пожалуйста.

В полумраке его глаза горят, почти светятся. Кажется, что они впитали в себя бледный свет и отражают его, словно глаза кошки, серо-голубоватые белки стали молочно-белыми.

— Знаешь, я ведь понимаю, — обращается он ко мне, — понимаю, почему ты пугаешься. Мне тоже нелегко даются все эти человеческие коммуникации.

Он думает, что понимает, но на самом деле нет. Все куда сложнее, настолько, что я даже не могу начать рассказывать.

Я все еще кручу кубик, вращаю цветные ряды, но внимание мое блуждает. Я разрушаю то, что удалось собрать, рассеивая одноцветные ряды на множество маленьких разноцветных квадратиков, превращая все это в массу разрозненных цветовых осколков.

— Я никогда не мог его собрать, — произносит он, отвлекая меня. — В смысле, кубик Рубика. У меня был один в детстве, но мне так и не удалось его собрать.

— Это не так уж и сложно, на самом деле нужно просто набраться терпения.

— Можно я попробую?

Я раздумываю, потом отдаю ему. Он начинает крутить кубик. От его изящных рук с длинными пальцами невозможно оторваться, они действуют гипнотически.

— Начни с белой стороны, — советую я.

Он возится с кубиком некоторое время, в какой-то момент ему удается справиться с одной секцией. Он отдает мне кубик, наклоняясь чуть ближе. У него темные и длинные ресницы, особенно по сравнению с моими, короткими и почти невидимыми, потому что они такого же белесо-рыжего цвета, как мои волосы. Я опускаю глаза и прижимаю кубик к груди.