Когда молчит совесть

— Тты права… — Мархамат снова замялась. Но тут же заговорила быстро-быстро, не давая Зумруд слова вставить. — От скуки мухи дохли! Хорошо, что тебя не было, испортила бы себе настроение на целую неделю…

— Не води за нос! Сочинять небылицы тебе соперниц нету!

— Тобою клянусь! Счастьем и жизнью единственной дочери клянусь, только правду говорит мой язык! Сколько денег ухлопала, так старалась, и все понапрасну! Какая разница, вчера или сегодня ты у меня пообедаешь? Идем, покажу, что из Кисловодска привезла.

— Что ты могла привезти?

— Идем, увидишь!

Жеманясь и сопротивляясь, Зумруд соблаговолила пройти в гостиную. Мархамат исчезла и тут же вернулась, держа в руке блестящую переливающуюся ткань — отрез китайского бархата.

— В Кисловодске из-за него была настоящая драка! Но я сумела договориться с продавщицей и взяла три отреза. Один для себя, другой Алагёз, третий — тебе…

— Сколько стоит?

— Цену подарка не спрашивают… — Она многозначительно взглянула на Зумруд.

— Подарок? — удивилась Зумруд и пожала плечами. — Ты купила это мне в подарок? Интересно! Сколько лет проработала председателем райисполкома, другие важные посты занимала, а таких подарков не получала.

— В те годы боялись подарки преподносить, думали сочтешь за взятку.

— Откуда мне знать, что и это не взятка.

— Взятки дают, когда хотят тепленькое местечко получить или по службе продвинуться. А я, слава аллаху, ни в чем не нуждаюсь. Зачем тебя подкупать? Прими подарок от сестры.

— Дай бог тебе всегда жить богато! — Зумруд поспешно сунула отрез в сумку.

— Носи на здоровье!

Теперь Мархамат могла быть спокойной — Зумруд выполнит любую просьбу. Она юркнула на кухню, наложила полную тарелку аппетитно дымящегося плова, хрустальный фужер до краев налила коньяком и поставила все это перед Зумруд.

— Осуши чарку для аппетита!

Упрашивать Зумруд не пришлось. Лихо, по-мужски она осушила фужер, вытерла ладонью рот и накинулась на плов, как голодная волчица. Мархамат поглядела на нее с опаской — не слишком ли много коньяку выпила? Не то разговорится, не остановишь!

— Не слышала ли, сестрица Зумруд, поблизости нет свободной комнаты?

— Тебе зачем? Уж не покупать ли собираешься?

— Снять хочу.

— Если есть нужда, найдем.

— Не было бы нужды, не просила! Комната нужна хорошая. Чтоб чистая и обязательно изолированная.

— Постараюсь… Это для кого же?

— Есть у нас близкий знакомый, живет в ужасных условиях, подвал, сырость. Он давно просил узнать, я как тебя увидела, сразу вспомнила.

— Для хорошего знакомого чего не сделаешь!

— Ох, благое дело, сестрица! Ты уж постарайся. Да чтобы поближе к нам…

— Уж не дочкин ли жених? — Зумруд хитро подмигнула Мархамат.

— Проныра, все-то тебе нужно знать! — заерзала на стуле Мархамат.

— А что ж плохого, если и узнаю?

Мархамат задумалась, замолчала, давая понять Зумруд; что доверяет ей строгую тайну. А в душе обрадовалась: что известно Зумруд, то завтра будет знать весь город. А именно этого и добивалась Мархамат. Выдержав многозначительную паузу, она сказала:

— Пока ничего определенного сказать не могу. Никак не решу. Парень мне проходу не дает, просит, добивается…

— Специальность-то у него есть?

— А как же! Самого Сохраба питомец! Не сегодня-завтра получит ученое звание. Все хвалят: умный, смышленый…

— Чего ж медлишь? Выдавай — и дело с концом!

— Тсс… — Мархамат приложила палец к губам. — Никому ни слова! Даже Сохраб ничего не знает… Пойдет по городу молва, нехорошо будет…

— К чему пустые слова? Или ты меня не знаешь?

«Я-то тебя прекрасно знаю, — мысленно усмехнулась Мархамат. — Выйдешь из квартиры и затрубишь в трубу…»

— Смотри, забудешь мои предостережения, хоть словом обмолвишься, прощай наша дружба, навеки чужими станем! — Мархамат хорошо усвоила простую истину: чем настойчивее предупреждать сплетниц, тем быстрее летит весть.

Каких только клятв не давала Зумруд, обещая молчать, но ее хитрый взгляд и лукавая, застывшая на жирных губах улыбка говорили о другом.

— И еще у меня просьба! — Мархамат подошла к самому сокровенному. — У тебя много знакомых, человек ты уважаемый! Не найдется ли дружка в крепостной части города?

— Как не найдется! У меня везде друзья.

— Прекрасно, в таком случае есть дело!

— Говори, что за дело, посмотрим!

— Живет в крепости старый нефтяник по фамилии Гюльбалаев. На какой улице живет, не знаю. Слышала, работает на промысле Нефтяные Камни. Не можешь узнать, что за человек?

— А для чего? Что у тебя общего с нефтяниками?

— Да так… Мархамат теперь уже и вправду старалась не заронить подозрений в сердце Зумруд. — Один знакомый просил узнать…

— О чем узнавать-то? О работе, что ли?

— Какое мне дело до его работы? Анкету я собираюсь заполнять, что ли? Разузнай, хороший ли человек, откуда родом, кто родственники… Короче, какого поля ягода, понятно? — Мархамат на минуту задумалась и поспешно добавила: — Говорят, дочка у него есть, Арзу. Она нас интересует… Постарайся узнать поподробнее, какого поведения, ну и прочее там…

— Понятно… — самодовольно протянула Зумруд и много значительно улыбнулась. — Верно, кто-нибудь из ваших жениться собирается?