Когда море стало серебряным

– Да, они были добрыми друзьями, – подтвердила госпожа Мэн. – Потому-то я и еду к князю. Чтобы задать ему вопросы.

– О чём же? – поинтересовался Ишань. Пиньмэй в который раз восхитилась его бесстрашием. Ему всё равно, с кем говорить, подумала она, вспоминая его гордо вскинутую голову в ту ночь, когда горела её хижина, с земледельцем или с императором.

В глазах госпожи Мэн вспыхнул гнев – но вовсе не из-за дерзости Ишаня.

– Я хочу узнать, как умер мой муж, – ответила она.

– А это имеет значение? – спросил Ишань с неожиданной мягкостью.

Госпожа Мэн опустила голову.

– Может быть, и нет, – тихо сказала она. – Но мне всё равно нужно знать.

Пиньмэй смотрела на госпожу Мэн, на её изысканный наряд. Чтобы заполучить драконову жемчужину, им нужно добиться встречи с князем. Однако Пиньмэй подозревала, что, если они попросят пропустить их к князю, ответом им будет издевательский хохот. А вот госпожу Мэн пустят во дворец сразу. Так, может быть, госпожа Мэн сумеет провести их с собой? Не попросить ли её об этом прямо сейчас? Нет, думала Пиньмэй, я не осмелюсь! Но запястье её охватывал браслет Амы, крепкий и тёплый, как пожатие дружеской руки. Пиньмэй глубоко вдохнула и, запинаясь, произнесла:

– Скажите, пожалуйста… раз уж так вышло, что и вам, и нам нужно повидать князя, то, может быть, мы… э-э-э… пойдём к нему вместе?

Её щёки стали красными, как шапка Ишаня.

– Хорошая мысль, – сказала госпожа Мэн. – Байма нас отвезёт.

– Ваш конь? – уточнил Ишань. – Но он же убежал…

Раздалось ржание, и Ишань с Пиньмэй одновременно обернулись. Почти рядом с ними, словно белая нефритовая статуя в снежном тумане, стоял Байма, конь госпожи Мэн.

Глава 18

– Но вы, наверное, хотите прямо сейчас отправиться в Город верхом на Байма? – спросил Ишань. – Без нас вы доберётесь быстрее.

– Нет, теперь мне незачем спешить, – сказала госпожа Мэн, и лицо её вновь стало печальным. – Мы поедем на Байма вместе.

– Вместе? – переспросил Ишань. – Разве ваш конь выдержит троих?

– Пиньмэй весит едва ли больше мышки, – улыбнулась госпожа Мэн, – а Байма – не простой конь.

И верно, Байма был ещё огромнее и величественнее, чем показалось Пиньмэй вначале. Его широкая мускулистая спина походила скорее на драконью, чем на конскую, и у него хватило бы сил на целый легион всадников. Байма легко нёс госпожу Мэн и детей, снег и светлое небо растворялись друг в друге, и Пиньмэй казалось, будто она плывёт по безбрежному белому морю.

Добравшись до Нефритовой реки, они очутились на распутье: дорога расходилась в четыре стороны. Ишань и госпожа Мэн растерянно смотрели на четыре дороги.

– По какой же нам ехать? – спросила госпожа Мэн. – Зимой они все так похожи…

– Здесь должен быть знак, – сказал Ишань и, соскочив с Байма, начал разгребать сугроб.

Не без труда им удалось раскопать под снегом каменный указатель – точнее, то, что от него осталось. Поваленный то ли ветром, то ли лиходеями, он упал и раскололся на куски. Что же делать? Все заснеженные дороги походили одна на другую, пустынный пейзаж лишь усиливал это сходство. Пиньмэй не узнала бы даже ту дорогу, по которой они сюда добрались, если бы перед ними не простиралась Нефритовая река.

На эту-то скованную льдом реку и смотрела не отрываясь госпожа Мэн. Пиньмэй и Ишань переводили взгляд с одной дороги на другую, а госпожа Мэн не сводила глаз со льда, раскинувшегося перед ними серебристой парчой.

Наконец она обернулась к Байма и взяла что-то из перемётной сумы.

– Ишань, – сказала она, – идём, поможешь мне расколоть лёд.

Пиньмэй бросила недоумённый взгляд на Ишаня, но он лишь молча наклонился и подобрал острый осколок камня.

Вслед за госпожой Мэн дети направились к реке. Лёд у них под ногами был крепок, но с каждым шагом Пиньмэй всё явственней различала под толщей льда плеск воды. Она уже было встревожилась, что лёд тончает, но тут госпожа Мэн остановилась.

– Вот здесь, Ишань, – сказала она, указывая пальцем на место во льду.

Ишань усмехнулся, опустился на колени и вонзил острый камень в ледовую корку. Кр-р-рак! – лёд немедленно раскололся, обнажив чёрные, как чернила, дрожащие волны.

Госпожа Мэн извлекла из рукава золотые палочки для еды и окунула их в воду, словно выуживая пельмени из супа.

– Ага! – воскликнула она и победно взмахнула палочками, в которых был зажат гладкий чёрный камешек.

Да нет, никакой это не камешек, поняла Пиньмэй, вглядевшись. Мидия – вот что было в руках у госпожи Мэн!

– Покажи нам дорогу в Город Яркого Лунного Света! – приказала мидии госпожа Мэн.

Пиньмэй украдкой покосилась на Ишаня. Что она говорит, эта женщина?

– Покажи нам дорогу в Город Яркого Лунного Света, – повторила госпожа Мэн, громче и медленнее.

Мидия не шевельнулась.

– Вот ведь лентяйка, – вздохнула госпожа Мэн и подбросила мидию в воздух. – Просыпайся! Покажи нам дорогу в Город Яркого Лунного Света!

Мидия взвилась в небо – и распушила перья. Это была птица! Она вилась над ними кругами, и её красная грудка была словно алая вышивка по молочно-белому небесному шёлку.