Когда море стало серебряным

Тем временем её дочери пришла пора разрешаться от бремени, и она родила прекрасную девочку – но не перенесла родов и умерла. Старая женщина взяла на руки новорождённую внучку, обливаясь слезами радости и скорби; так и вышло, что первым омовением младенца стало купание в слезах любви и утраты. Ибо самый счастливый день, день рождения любимой внучки, стал для женщины и самым несчастным днём – как и предсказал дракон.

И, вспомнив его слова, женщина стала наблюдать за городскими каменными львами. Она беспокоилась о горожанах, она предупреждала всех и каждого, кто готов был её слушать: «Когда у львов покраснеют глаза, город будет разрушен». Да только никто ей не верил. Со временем она стала посмешищем, все показывали на неё пальцами и потешались. Растерянный зять, то увещевая, то прикрикивая, уговаривал её прекратить, но женщина не слушалась и стояла на своём.

И вот однажды, хотя весь город и так смеялся над ней, один злой человек решил пойти ещё дальше и сыграть с ней злую шутку. Когда она в очередной раз подошла к каменным львам, он достал припасённую заранее банку с красной краской и принялся плескать в львиные глаза.

– Видишь? – издевался он. – А-а-а, они красные! Город будет разрушен? Какой ужас! Что нам теперь делать, куда бежать?

Женщина оцепенела и долго стояла молча. Потом развернулась, бросилась домой, схватила собранную заранее сумку и принялась умолять зятя бежать из города вместе с ней. Зять, уже слышавший о происшествии, вышел из себя. Он кричал, что слишком долго терпел этот позор, жалеет, что женился на её дочери, и не желает больше видеть в своём доме ни тёщу, ни ребёнка. И женщина, прижимая к груди младенца, отправилась на берег моря.

Ближайший остров оказался всего-навсего гигантской скалой, на которой виднелось крошечное зелёное пятнышко. Приближаясь к нему на лодке, женщина плеском вёсел распугала птиц, они чёрной тучей взметнулись вверх, и стало видно, что в самом центре голой скалы растёт странное дерево – совершенно прямое и без ветвей. Подплыв ближе, она обнаружила, что ствол у него из металла. Это был Железный Стержень.

Как только пальцы женщины коснулись холодного металла, остров под ней задрожал и зарокотал. Она быстро обхватила одной рукой Железный Стержень, а другой крепче прижала к груди малышку.

И она успела вовремя. Ещё чуть-чуть – и было бы поздно. Рокот перерос в рёв – как будто все драконы разом содрогнулись, увидев кошмарный сон, – и море встало на дыбы. Гигантские волны обрушились на женщину, заглушив её отчаянный крик. Она ещё теснее прильнула к Железному Стержню и притиснула к себе крошечную внучку, а та смотрела на неё снизу вверх взглядом мудрым и древним, как горы.

Но взгляд её бабушки был прикован к берегу. Даже издали, с острова, было видно, что земля вздыбилась, устремляясь к небу, а огромные дома и дворцы рассыпаются, как песок. Сквозь оглушительный грохот гибнущих зданий доносились крики и вопли. Женщина закрыла глаза, лицо её было залито солёной влагой – и это были не только брызги океана.

Наконец – казалось, прошли долгие часы – грохот начал стихать, и женщина подняла голову. Малышка захныкала. Её бабушка медленно, осторожно отпустила Железный Стержень.

Как только она убрала руку, стержень начал уменьшаться. Он делался всё меньше и меньше, пока не стал размером с травинку. Женщина наклонилась и увидела, что Железный Стержень превратился в иголку, тончайшую и изящную. Она взяла иголку и молча бросила в море. Волна поднялась и подхватила иголку, и в тот же миг другая волна подтолкнула лодочку прямо к острову.

Женщина с внучкой вернулись в город. Если, конечно, это место можно было так назвать – ведь, как и предрекал дракон, город был разрушен. Те немногие, кому удалось выжить, упали ей в ноги. «Прости нас, – рыдали они. – Прости, что мы тебе не верили». Женщина плакала вместе с ними. В правоте своей она не находила утешения: ведь её зять, муж покойной дочери, тоже был мёртв.

Похоронив его, женщина покинула город. Жители теперь видели в ней пророчицу или ведунью, а она-то знала, что она ни то ни другое. Ей хотелось одного: растить внучку, это крошечное драгоценное создание, как можно дальше от опасности. И тогда она вспомнила одну гору, на которую поднималась в юности.

– Да! – сказала она малышке, которую держала в объятиях. – Вот где нам ничто не будет угрожать.

И они направились к этой горе, и там, в вышине, где гора говорит с луной, старая женщина обрела мир и утешение. Ибо внучка росла в радости и покое, надёжно укрытая от бед, и бабушка хотела только одного – чтобы это никогда не кончалось.

– И это не кончилось? – спросил каменотёс, глядя на Аму проницательно и в то же время сочувственно.

– Сказка всего не расскажет, – сказала Ама, и он увидел, что плечи её поникли, а в глазах мелькнула тревога.

– Не согласен, – сказал он, коснувшись её руки. – Я считаю, что сказки говорят всё.

Глава 20