Когда море стало серебряным

Стража подтолкнула их вперёд, и все разом упали в снег на колени, потому что император раздвинул занавеси своего паланкина. Он жевал пельмень, в одной руке у него были палочки для еды, в другой миска. Пиньмэй подняла голову – и по телу её пробежала крупная дрожь. Это была миска Амы для особых случаев! Та самая голубая миска с белым кроликом, которую император украл из их хижины! От жалости не осталось и следа; теперь Пиньмэй смотрела на него с ненавистью и презрением.

Но не успела она дать выход своему гневу, как в воротах показались трое. Двое из них, шедшие по бокам, были солдаты, и они крепко держали повыше локтя маленькую семенящую фигурку. У Пиньмэй перехватило горло, словно она вместо воздуха вдохнула ледяной нефрит. Потому что даже издалека она поняла, что это за фигурка в центре.

Ама.

Глава 70

Ама осунулась и ещё больше поседела, одежда её была покрыта пятнами. Однако, даже семеня по снегу, она высоко держала голову, и спина её оставалась прямой. Когда Ама приблизилась, гнев Пиньмэй вспыхнул с новой силой: она увидела, что бабушкин рот завязан белой тряпкой. Они заткнули ей рот! Но Пиньмэй не издала ни звука, потому что в ярко блеснувших глазах Амы она прочла отчаянное предостережение. Что же Ама хочет сказать, о чём предупредить?

– Ага, вот и наша Сказительница! – Император посмотрел на Ишаня. – Камень?

Ишань достал из рукава платок и развернул. Император подался вперёд, в толпе зашептались. В камне словно отразилась вся красота мира: солнечные блики на море, мерцание огня, блеск шёлковых нитей…

Император с чересчур довольным видом откинулся на подушки.

– Ну что же, – сказал он, снова подхватывая палочки и миску, – дождёмся ночи.

Он махнул рукой, и слуга поставил на лакированный столик новые блюда: птичьи гнёзда с копчёной курицей, фаршированные персики, томлённую в вине свинину. В воздухе поплыли восхитительные ароматы, Пиньмэй услышала, как заурчало в животе у Ишаня.

Император принялся втыкать серебряные палочки то в одно, то в другое блюдо, придирчиво осматривая их после каждого тычка. Когда он в очередной раз наклонился над столиком, яркий проблеск на его воротнике вновь привлёк внимание Пиньмэй. Воспоминание мелькнуло в её памяти, точно крошечная рыбка, и тут же уплыло, как только император выпрямился и что-то буркнул. Грибной человек начал пробовать блюда, а император перевёл взгляд на Пиньмэй и Ишаня.

– Самое время для занимательной истории, – сказал он с недоброй усмешкой. – Жаль только, что возможности Сказительницы сейчас немного ограничены.

– Вы могли бы развязать ей рот, – сказал Ишань, тоже заметивший тревогу в глазах Амы.

– А вот это вряд ли, – сказал император. – Не стоит недооценивать силу голоса Сказительницы. – Он принялся накладывать лапшу в голубую миску с белым кроликом; длинные нити лапши свисали с палочек вяло и безвольно. – Но ты, – продолжал он, глядя на Пиньмэй, – наверняка знаешь все бабкины истории. Вот и расскажи нам какую-нибудь.

Пиньмэй посмотрела в его чёрные глаза, в которых читалась насмешка победителя, и ощутила, как внутри нарастает что-то более сильное и глубокое, чем гнев.

– Я расскажу вам историю, – проговорила она стальным голосом, – но не бабушкину.

– Тем лучше, – сказал император. – Её сказки скучноваты.

– С этой сказкой вы не заскучаете, – глаза Пиньмэй искрились, точно раскалённый металл. – Её ещё никто никогда не слышал.

– Отлично, – сказал император. – Начинай!

Каких только имён ей не давали – Бесконечная, Вечная, Говорящая с Луной…

Рассказывают, что на её вершине сходятся земля, море и небо и что там отдыхает луна.

И ещё на этой вершине живёт старик, у которого тоже много имён, даже слишком много. Его называют Мудрецом, Духом Горы, Лунным Старцем.

И поэтому наша гора священна. Согласно традиции, каждый новый правитель, придя к власти, восходит на нашу гору и приносит ей дань. Он должен подняться на вершину, встретиться с Духом Горы, получить его одобрение, наполниться его мудростью и тем самым доказать, что быть правителем ему предначертано свыше. Многие приходили и уверяли, что якобы побывали на вершине горы; но мы, живущие на полпути к вершине, пока ещё ни разу не видели никого из них, глядя снизу вверх.

А на некоторых нам не удавалось посмотреть даже сверху вниз, потому что они не одолели и малой части пути. И всё-таки Дух Горы нашёптывает о них в наших сновидениях, а луна показывает их нам, едва мы закроем глаза.

Такова история последнего правителя, который попытался нанести визит нашей горе. Этот правитель решил отправиться на гору, как только пришла зима – а зима пришла рано, и была она суровой, и принесла с собой хлёсткий холодный ветер, который завывал на вершине. Советники робко предложили правителю подождать весны, но он наотрез отказался.

– Я хочу, чтобы все видели, что быть правителем мне предназначено свыше, – сказал он, высоко подняв голову и устремив взгляд в небо, поверх голов своих советников. – Все, даже Лунный Старец.