Когда море стало серебряным

Но тут он осёкся и умолк, озарённый серебряным светом. Он перевёл взгляд на Ишаня, точнее, на его воздетые руки. Из сложенных чашечкой ладоней Ишаня струился, устремляясь в небо, чистый и мягкий свет, как будто он держал в руках луну. Светоносный Камень озарял ночь!

У императора округлились глаза.

– Светится! – воскликнул он. – Это тот самый камень!

Толпа ахнула, стражники ослабили хватку, и Ама, воспользовавшись этим, сорвала кляп.

– Ишань! Пиньмэй! – крикнула она. – Ему не нужен камень! Это ловушка!

Глава 71

Стражники зарычали, и один из них наотмашь ударил Аму. Она упала как подкошенная. Пиньмэй хотела закричать, но изо рта не вырвалось ни звука, она рванулась к Аме, но не смогла сделать и шага; горло и ноги были словно скованы льдом.

Император рассмеялся, его жестокий холодный смех раскатился по небу.

– Она права, – сказал он детям. Эхо его смеха ещё не отзвучало. – Мне и не был нужен этот камень!

Он смотрел на Ишаня со злорадным ликующим видом, едва не пожирая его глазами.

– Мне был нужен ты! – сказал он. – Всё это время мне был нужен ты! Я знал, что принести мне камень сможешь только ты, Мальчик-Женьшень!

Мальчик-Женьшень? Пиньмэй повернула голову и уставилась на Ишаня с разинутым ртом. Ишань потрясённо смотрел в глаза императору, и Пиньмэй впервые увидела, как в лице её друга мелькнул страх. Ей вдруг почудилось, что она видит Ишаня первый раз. Казалось, его красная шапка и одежда пылают, излучая свой собственный свет.

– Лунный Старец! Дух Горы! Или как там ещё они тебя называют? – продолжал император. – Тот, кто не может оставаться равнодушным к страданиям смертных! Тот, кто всегда приходит на помощь! Вот так я и догадался, что ты придёшь. И теперь, когда ты тут, я наконец-то заполучу моё бессмертие!

– Нет! – прошипел Ишань и метнул Светоносный Камень в императора.

На какой-то миг вокруг стало совсем тихо. Камень полетел по идеальной дуге, словно падучая звезда в ночном небе, метя прямо в императорскую грудь. Глаза императора вспыхнули в свете фонарей, и в них отразился ужас. Но камень не успел врезаться в императора: вдруг подскочила какая-то чёрная тень и перехватила его!

В следующий миг тень рухнула на землю, так что хрустнули камни, и Пиньмэй увидела, что это была не тень, а обезьяна. Уродливое существо лежало на спине и отчаянно махало всеми четырьмя конечностями, шипело и плевалось, но подняться не могло, потому что на груди его лежал камень. Вокруг прыгала ещё одна обезьяна – в горящем на свету зелёном браслете – и, тоже шипя, всеми силами пыталась приподнять камень, однако сдвинуть его было не легче, чем луну с неба.

Император опять расхохотался и взмахнул рукой. Охрана вмиг набросилась на Ишаня, повалив его на землю; его красная шапочка скрылась из виду.

– Только гора может поднять луну! – сквозь смех выговорил император и двинулся к Ишаню, по пути выхватывая из ножен меч. – А луна – это слезинка богини с рыбьим хвостом! А слезинка богини – это камень, который можешь поднять только ты, Дух Горы! Но ты ещё и Мальчик-Женьшень, и я убью тебя и стану бессмертным!

– Нет! – завопила Пиньмэй. На этот раз крик вырвался наружу, высвободив и ноги, и она бросилась на императора. Но тот своими ручищами просто сгрёб её, как охапку снега, и его жестокий, зловещий хохот оглушил её.

Однако Пиньмэй не стала брыкаться и вырываться. Вместо этого она вцепилась в золотые одежды императора и принялась шарить пальцами. Где же эта штука? Вот она! Оказывается, это не булавка! Это иголка! Иголка, вонзённая в рисунок, вышитый чёрным. В Чёрную Черепаху!

Мысль, которая раньше лишь мерцала, теперь ярко вспыхнула и заискрилась. Железный Стержень умеет уменьшаться до размеров иголки, сказал Морской Царь. Я дал ей ту иголку из сокровищницы, сказал Радость в Сердце. Я сшила ему рубашку с драконом, чтобы дракон охранял его и защищал, и оставила в ней иголку, сказала госпожа Мэн. Князь Тигр разорвал на твоём муже рубашку, выдрал из неё клок и сделался непобедимым, сказал госпоже Мэн князь Города Яркого Лунного Света. Пиньмэй сверлила иголку взглядом. Неужели? Возможно ли? Да!

И под неумолкающее эхо зловещего хохота Пиньмэй выдернула иголку – и избавила Чёрную Черепаху Зимы от Железного Стержня.

Глава 72

Небо загрохотало.

Это был грохот, от которого все, кто ещё не лежал на земле, рухнули на колени. Пиньмэй тоже упала, пальцы её всё ещё сжимали иглу, остриё было нацелено на императора, словно крошечный меч. Распустившаяся чёрная нитка, которой была вышита черепаха, натянулась между Пиньмэй и императором и растаяла в чёрном небе, точно тоненькая струйка дыма. Император уставился на неё, не веря собственным глазам.