Когда мы мечтаем

– Возможно, потому, что ты знаешь, я подумываю продлить мое пребывание здесь на пару месяцев?..

Я ослышалась. Уверена, я ослышалась.

– Прости, что?

Эрин со вздохом откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.

– Знала ведь – тебе не понравится.

– В смысле… – я запнулась, подбирая слова. В такой ситуации возможен какой-то… правильный ответ? – Ты сказала «пара месяцев», это сколько?

– Пять? Может, шесть? – тихо, но серьезно ответила она. Будто уже давно раздумывает над этим, а говорит мне только сейчас.

– Шесть месяцев? – я огромными глазами посмотрела на нее.

Два маленьких слова, и разделяющее нас расстояние вдруг снова показалось мне огромным. И впереди снова ожидание. Мы не увидимся до следующего марта.

Одиннадцать месяцев.

Я глубоко вздохнула. Это число скакало у меня в мозгу, как теннисный мяч.

Одиннадцать месяцев.

– Почему?

Я изо всех сил старалась не выдать голосом своих чувств. Я знаю Эрин. У нее должна быть веская причина.

Она пожала плечами. Скользнула взглядом куда-то за ноутбук, камера туда не доставала, снова посмотрела на меня. Искренне. Прося понять.

– Мне здесь по-настоящему хорошо, Элла.

Эта фраза выбила из меня дух. Я сглотнула. Эрин всегда казалась мне воплощением жизнерадостности. Она расцветала в присутствии других людей. Но за год до отъезда что-то изменилось. Она стала тише. Скрытнее. Мы продолжали регулярно встречаться, но скорее благодаря тому, что ответ «нет» мной не принимался.

Мы проводили вместе много времени, болтали о том о сем. О страхах и тревогах, мечтах и желаниях. И однажды Эрин, слово за слово, рассказала мне, какой… потерянной она себя ощущает. Что она не знает, куда пойти или кем стать. Что ее пугают люди, которые живут по четкому плану, в то время как она из последних сил борется за то, чтобы просто удержаться на плаву.

Даже спустя несколько месяцев я отчетливо помню тот разговор. Он зацепил меня, ведь я точно знала это чувство. И не имела понятия, чем могу помочь.

Переезд в Австралию вернул ее глазам блеск… разве можно обижаться, злиться или огорчаться, когда передо мной снова сидит безбашенная и уверенная в себе Эрин?

– Не знала, что Австралия тебя настолько покорила… – ответила наконец я.

У нее на губах мелькнула слабая улыбка.

– Ты не поверишь, какие здесь сердечные и радушные люди. Совсем другой менталитет, не такой, как дома. Солнечно, тепло и…

Она умолкла, пряча улыбку. Из любопытства я пододвинулась ближе к экрану.

– И?

– И, кажется, я встретила кое-кого, кто помогает мне избавляться от ненужных мыслей, – призналась она после недолгого колебания.

– Что?! – вырвалось у меня.

Эрин вздрогнула и нервно заправила за уши короткие прядки.

– Твой вопль слышали от Чикаго до Австралии.

– Хочется верить! А теперь рассказывай. Я хочу всё знать.

– Да не о чем особо рассказывать, – начала она.

Пусть ее видно лишь по пояс, уверена, она нервно мнет руки на коленях.

Я в притворном раздражении закатила глаза.

– Кого ты пытаешься убедить!

– Нас обоих? – робко предположила она. – Не знаю, Элла. Это не то, о чем ты думаешь.

– Так вы по вечерам бок о бок скачете верхом в австралийский закат?

Эрин бросила на меня убийственный взгляд.

– Ты прекрасно знаешь, что я боюсь лошадей.

– О, ты и лошади…

– А-а-а-а, – закричала она. – Хватит! Не надо.

Секунда, вторая, и мы обе разразились хохотом. У меня так болел живот, когда я снова смогла начать дышать, что усидеть на стуле получалось только в скрюченном состоянии.

Еще несколько вздохов, я выпрямилась и увидела, что Эрин вытирает слезы от смеха.

– Я и забыла, какой язвой ты становишься, если тебя напугать.

Я поставила руку на стол и оперлась на нее подбородком.

– Ты уходишь от темы, Эрин.

Не в ее духе. Что-что, а скрывать новости Эрин не умеет.

– Да, – протянула она. – Но… тебе тоже есть что рассказать.

И… вот мы снова здесь. Мы в последние годы много раз об этом спорили. Эрин из тех людей, кто забивает на все свои желания, мечты, нужды и цели, стоит ей заметить, что тебя что-то беспокоит. Она никогда не говорила о вещах, которые тяготят ее, вместо этого с упорной настойчивостью пряча их в дальний угол сознания. Дальше либо я их там замечала и вытряхивала из нее, либо она днями, неделями, а иногда и месяцами тянула их за собой, ни с кем не делясь.

Эрин всегда рядом, я люблю ее за это, но иногда мне не удается до конца отделаться от мысли, что она доверяет мне не так сильно, как стоило бы. В глубине души я, конечно, знала: это неправда. Просто она считала, что сама, без поддержки, со всем справится. Однако я слишком хорошо знала, как сильно подчас нужна помощь – особенно когда ты уверен, что вывезешь все в одиночку.

Я подавила и глубокий вздох, зародившийся в груди, когда Эрин начала переводить стрелки, и все те вещи, которые со вчера вертелись у меня в голове. Отбросила мысли о Чжэ Ёне, нашем разговоре, куче сообщений и сконцентрировалась на Эрин. Я еще расскажу ей об этом. Но не сегодня. Сегодня я буду здесь ради нее. Ведь она всегда была рядом, когда была нужна мне.