Когда мы потерялись в Стране снов

Я смотрю на Кез, делая лицо настолько невыразительным, насколько можно, и равнодушно пожимаю плечами.

– Нет. Я не понимаю.

Её это, кажется, не волнует. Она поворачивается к Джоне.

– Видел бы ты его рожу! Совсем перепугался – какой-то малюсенькой собачки!

Джона хрюкает.

Я говорю:

– Откуда тебе знать, какая у меня была рожа? Ты к тому времени уже убежала. Ой, прости, совершила тактическое отступление.

На это Джона Бёрдон хохочет.

– Он прав, Кез – тут он тебя подловил! Молодец, Белл! Вот это прикол. Гы-гы! – Он поднимает пятерню, и я без особого энтузиазма отбиваю её.

Кез это совсем не нравится. Они сощуривается.

– Ты хош сказать, что я вру?

Я не понимаю, думаю я. Как кто-то может быть твоим другом, а через минуту вести себя так ужасно? (Наверное, поэтому у Кез Беккер не так много друзей. Это никак не связано с тем, что её папа работает с мертвецами, и целиком связано с тем, что она такая двуличная.)

– А на это что скажешь? – говорю я, доставая телефон и показывая ей экран. – Ты его разбила! Гляди, какая трещина!

Джона Бёрдон поджимает губы и цокает.

– О-о, молодой Белл проводит шикарную контратаку! – говорит он, как будто комментирует футбол. Ему всё лишь бы к спорту свести.

– Не тупи, – говорит Кез. – Она была там и до этого!

– Не было её! – Я слышу, что мой голос становится громче и выше, и чувствую, что лицо краснеет. Джона Бёрдон продолжает комментировать, а люди начинают поворачивать головы.

– События принимают противоречивый поворот! Беккер отрицает это заявление! Что же будет дальше?

– Заткнись, Джона, – бросает ему Кез, не сводя с меня взгляда. – Он точно был разбит. Я сразу увидела, как только ты мне его одолжил.

– Я тебе его не одалживал, и он не был разбит! – я уже кричу и сую телефон ей в лицо, чтобы доказать, и тут моя рука задевает кружку с водой на её подносе, и она опрокидывается, заливая тарелку и брызгая Кез на одежду. Кез вскакивает с места, врезаясь в маленькую Поппи Хиндмарч, отчего та с грохотом роняет свой поднос. Это, в свою очередь, заставляет всех оглядываться и восторженно вопить и, не успеваю я этого осознать, как мы с Кез дерёмся, топчась в подливке Поппи. Все свистят, и тут…

Между нами встаёт завуч.

Несколько секунд спустя он уже ведёт нас из столовой в кабинет миссис Фаррух под смех всей школы. Краем глаза я замечаю Сьюзен. Она просто стоит в сторонке, улыбаясь безмятежной полуулыбкой, – как будто ничего на свете не представляет важности – или, наоборот, всё чрезвычайно важно. Сложно сказать. Она следит за нами взглядом, и я начинаю слегка паниковать.

Судя по всему, я уже влип в неприятности.

На столе перед миссис Фаррух лежит копия моего соглашения о поведении, подписанная мной в конце прошлого семестра после того, как я случайно разбил стекло в шкафчике со школьными наградами в день награждения. Долгая история. Я был не виноват. (Ну, не совсем виноват.) В общем…

– Я очень разочарована, Малкольм, – говорит миссис Фаррух. – Я так хотела, чтобы вы хорошо начали этот семестр. Нам необходимо направить вашу импульсивную энергию в правильное русло, но ещё слишком рано, чтобы спешить с негативными выводами…

Она уже некоторое время разглагольствует, так что я понемногу отключаюсь, но постойте-ка…

Она не хочет спешить с негативными выводами. Думаю, это значит, что я помилован. Думаю, это значит, что она не собирается меня наказывать.

– … Однако у меня есть кое-какая обескураживающая новость, Малкольм.

Звучит не очень хорошо. Я выпрямляюсь и натягиваю на лицо самое невинное выражение.

Она смотрит из окна на поле для регби, повернувшись ко мне широкой спиной.

– Этим утром мне поступил телефонный звонок от одной из жительниц Тайнмута, которая считает, что кто-то из наших учеников незаконно проник на её задний двор и в процессе так ранил её собаку, что той понадобилась помощь ветеринара. Вы знаете, что такое незаконное проникновение, Малкольм?

– Нет, мисс. – К «невинности» на лице я добавил нотку «озадаченности», одновременно пытаясь с крыть «облегчение», потому что я знаю, что незаконное проникновение – что бы это ни было – скорее всего, не хуже, чем кража, или ограбление, или жестокое обращение с животным…

– Незаконное проникновение, Малкольм, – это пребывание на или в чужой собственности без разрешения хозяина. – Она поворачивается и пристально смотрит на меня. Я не шевелюсь. Кажется, я даже не моргаю.

Моргни, Малки, иначе будешь выглядеть дерзко, а значит, виновато.

Я несколько раз моргаю, а потом для полноты картины выдавливаю улыбочку.

– Также она предоставила мне описание нарушителя. – Миссис Фаррух на секунду замолкает, чтобы до меня дошёл смысл её слов. Потом она молчит ещё секунду, и ещё – как мне кажется, для пущего эффекта, – прежде чем продолжить: – Но…

Я начал потеть. Я чувствую, как под мышкой у меня стекает ручеёк. Я снова моргаю.