Когда нам семнадцать

— Что ж, если временно, пожалуйста. Вот с белым покрывалом койка Лизы Орловой. В отпуск она уехала.

— Ну так я на ее койке и устроюсь. Покрывало сложу да в чехол заверну. А подушку ее ты себе возьми. У меня своих две.

Говоря это, Алевтина развязала узел, вытащила подушку в цветной наволочке и взбила ее. Затем достала кружевное покрывало.

— Сама вязала, — почему-то вздохнув, сказала она. — А ты что — учишься где?

— Учусь, — сдержанно ответила Юлька.

— И работаешь?

— Да, в депо.

— Вот дуры-девки, и погулять то вам некогда.

Сняв платок, проводница села на стул возле кровати и принялась расчесывать длинные русые волосы, Делала она это с удовольствием. Затем не торопясь, лениво скрутила их узлом на затылке. Лицо ее, круглое, с ямочками на щеках и маленькими хитрыми глазками, без платка показалось Юльке моложе и миловиднее.

— Я вот тоже пять классов кончила, — снова заговорила Алевтина. — А кухня здесь есть?

— По коридору налево, — ответила Юлька и опять уткнулась в книгу.

— Не больно ты разговорчивая, — усмехнулась Алевтина и, загремев чайником, вышла.

«Свалилась ты на мою голову», — с досадой подумала Юлька.

Вернувшись, Алевтина пригласила Юльку попить чайку, соблазняя медом и вишневым вареньем. Но та отказалась.

— А ты, девка, не вороти нос-то от простого человека, — обиделась Алевтина. — Я тебя не краденым угощаю — на свои трудовые куплено.

Юлька не хотела чаю, но, чтобы не спорить, подсела к столу.

— Не стесняйся, — угощала Алевтина. — Насчет продуктов я обеспечена полностью… Вот только в жизни мне не повезло.

— Почему? — спросила Юлька.

— С мужиками не везет. Три раза замуж выходила и все без толку.

Юлька с удивлением посмотрела на нее, готовая прыснуть.

— Поживешь с мое, узнаешь, почем фунт лиха, — вздохнула Алевтина.

Раскрасневшись от выпитого чая, до которого, видать, была большая охотница, она стала прибирать со стола.

Заниматься Юльке уже не хотелось. Она набросила на плечи жакетик и вышла на улицу. Стояла теплая майская ночь. Таинственно шелестели тополя. У забора целовалась парочка. Далеко за домами слышался шум поезда, вскоре и он затих.

Пройдясь вдоль палисадника, Юлька вернулась в дом.

Алевтина, сидя за столом, вязала кружева. Белые, видать, подвенечные и, может, кому по заказу.

— Нагулялась? — добродушно сказала она. — Ишь, щеки-то раскраснелись. — И неожиданно, не отрываясь от вязания, добавила: — В молодости я страсть как любила целоваться.

Она отложила кружева, мечтательно улыбнулась:

— Ох-хо-хо! Пролетели мои молодые годочки. — И тут же, взглянув на будильник, зевнула, лениво потягиваясь: — Смотри-ка ты, первый час. Как время-то идет. Завтра опять в поездку.

Вскоре она мерно посапывала на своих пуховиках.

Глава шестая

1

Пологий песчаный берег с легким шелестом леса, с волейболистами на отмели медленно уходил назад и вправо. Он словно поворачивался к Юльке другой, незнакомой еще стороной. И только тут она поняла, что течение здесь действительно сильное, как крикнула ей вдогонку Наташа.

Да, оно не быстрое, а сильное. И таким оно было не только у острова. Везде — во всю ширину реки до самой кромки другого берега, над которым в разноцветных крошечных кубиках домов сверкали в лучах полуденного солнца стекла окон.

Всего два часа назад Юлька вместе со всеми деповскими садилась на теплоход.

Сеня Лебедев много раз собирался организовать выезд на левый берег и наконец организовал. А погода эти дни стояла таская хорошая, что поехали почти все — и Быстров, и парторг Шлыков, и ремонтники во главе с Бондаренко и его женою Горпиной и с внуком их, и девчата из промывочного. Здесь были и Цыганков, и Куракин, и Жорка, и Зинка, и Андрей, и Наташа, и Мишка Егоров.

Пока теплоход пересекал Амур, Егоров стоял в стороне один, держась за поручни. Он не примкнул ни к одной из компаний, которые тотчас возникли на палубе, едва убрали сходни. Но ни для кого не было секретом, что присутствует он здесь исключительно из-за Наташи Березиной.

Когда теплоход острым носом уткнулся в песок левого берега и пассажиры хлынули к сходням, Егоров оказался рядом с Наташей. Так они и пошли вместе, отстав от всех, не прикасаясь друг к другу и не разговаривая. Наташа глядела себе под ноги и изредка помахивала зажатой в руке алой косынкой.

Получилось так, что Егоров, Наташа и Юлька — третий лишний — расположились возле семейного костра Бондаренко. А по берегу задымило множество других костров.

Вода мягко и властно охватывала тело. Юлька видела свои руки и ощущала тревожный холод глубины.

«Ничего, еще немного и поверну к берегу». Она лежала на воде, вытянув руки, едва шевеля ногами. Через несколько секунд она действительно повернула к берегу, гребла сильно и размеренно. Но берег не приближался, течение несло ее дальше, река даже не почувствовала ее усилий.

Людей на берегу Юлька уже не видела. Только над тем местом, где она бежала к воде, вверх и вниз летала черная горошинка волейбольного мяча. Чуть повыше кромки леса он на мгновение застывал в воздухе и медленно падал вниз.