Когда наша не попадала

Земля оказалась прямо-таки под боком и была точно из мечты мореплавателя. Небольшая бухта, закрытая от ветров, звонкий ручеёк со свежей водой, место для лагеря и костра. Недоверчиво оглядев райский уголок, Спесь Федорович всё-таки согласился на устройство ночлега. Но ворчать не перестал, так что пришлось выставить караулы. «Так не бывает!» – убежденно повторял Кудаглядов, не находя даже признаков какого-либо неустройства. Яркие птицы распевали о всеобщем счастье, не торопясь прекращать дозволенные речи даже с падением солнца за горизонт. А может быть, ночные птахи просто переняли песни у дневных, кто их знает? Разная жизнь у летающих и ходящих, и трудно нам понять друг друга. Звёзды высыпали на тёмное небо и стали перемигиваться между собой, небось, обсуждая увиденное. Не зря же они все женского рода, болтушки изрядные. Иван не понимал, о чём здесь разговаривать, ну, лагерь, ну, костёр, мужики. Сколько этого уже было, и сколько ещё будет. Костёр на неведомых берегах первыми всегда разжигают мужчины, женщины творят огонь в очаге.

Из темноты донеслась брань и треск сучьев. Вслед за этим на полянку вылетел ошеломленный Лисовин и, тыкая пальцем обратно во тьму, особенно сгустившуюся рядом с костром, недоумённо воскликнул: – Побачьте, братья, какая бяка к нам пожаловала! Доброго слова вообще не разумеет!

– А доброй плюхи? – оживился Геллер.

– Бесполезно, – из ночи к костру вышел сам мрак, одетый почему-то в костюм официанта, которого все видели в сожженном ресторане. – Сейчас моё время и время моих слуг! Позвольте представиться, барон Суббота, ваш новый повелитель.

Позёвывая, Эйрик предложил:

– А давай спою!

– Не надо геноцида! – возмущенно ответил атаман. – Достаточно их побить, слегка, разумеется.

– Ха. Ха. Ха, – иронически ответил барон. – Ничто и никто не в силах причинить вреда моим слугам! Нельзя убить мёртвого!

– Тьфу ты, какая мерзость, – сплюнул на песок Геллер и потянулся за большим сучком. – Значит, просто покидаем в море, пока выберутся – и поспать успеем.

– Ни-ког-да!!! – зловещий призрак угрожающе поднял руки и начал причитать на своем языке:

Блямба дук,
Измири фук!
Душись фак, фак, фак…

   

– Брысь, грязный собак, – закончил заклинание Спесь Федорович и повернулся к волхву. – Иван, сейчас твоя работа. Парень и сам знал, что борьба с нежитью – его долг, но было просто муторно. Такой хороший вечер – и нате вам… Тяжело вздохнув, волхв отложил миску и встал на ноги.

– Пять раз «ха», – сердито информировал барон и, повернувшись к сверкающим красными глазами слугам, приказал: – Пусть выйдет нумер восемнадцать.

Нумер восемнадцать при жизни видимо был жрецом, на худющем теле всё ещё болтались обрывки чёрного балахона, а на цепочке был виден какой-то знак.

– Вот, пытался экзорцизм провести, но бессилен оказался перед моей магией! Самые чёрные заклинания, самые лютые слова приведут вас к покорности! Ха. Ха. Ха!

– Ладно, Иван, заканчивай, – устало отмахнулся Кудаглядов. – А то ночь коротка, выспаться не удастся с этими разговорами.

– Абевега через абраган на абдикацию, – неторопливо начал читать Иван малый загиб, и уже от первых слов нежить ощутимо дрогнула. – Абстрактивный абрис абава на ваши тела, чтоб абуконь вам попался! Аводь на аврынь, чтоб аграмынь вас заплела и агрубь всех покрыла! Адинамия на члены ваши и адрет на адур!!

Ещё пыжился барон, но самые некрепкие его воины уже осыпались кучками пепла, и облегченные вздохи слышались в тихом шелесте. А над затихшим берегом всё звучали слова древнего заклятья.

– Ажлибать вам абие! Безгодный бричъ блазнити вас борзо в боронь, где и взбранити вы до глумотворца, гонь-знути которого не в воле вашей! И оцеть вам вместо слины, чтобы скати суставами, и сочити ставецъ, чтобы не стужати топерво люд человеческий. А хороняк нету среди нас, и слово моё – избава от находников Морены! Неключимый неплод ты, и обонполъ акияна тебе пакыбытие…

Барон огляделся с явной растерянностью, от всего его воинства осталась горстка, и та жалась поближе к повелителю. Атаман хмыкнул:

– Эк его пробрало, может быть, большой загиб попробовать?

– Да ну его, – сердито отозвался Володимир. – Связываться ещё с каждой тварью… Скажи ему, батько, слово веское, да пусть бредёт, по холодочку.

Спесь Федорович внимательно посмотрел на потерявшего апломб повелителя и припечатал:

– Быть по сему! Иди, фон-барон, на закат солнца, в страну остролистого дерева. Там ждут тебя и слуг твоих тоже!

– А как? Там же море.

– По дну, ножками! – вспылил Кудаглядов. – Пока дойдёте – и время подойдёт.

– А может быть, прибить? – подал голос сусанин. – Зачем людей пугать?

– Те люди самой жизни пугаются, – устало ответил атаман, присаживаясь у костра. – Пускай увидят, какова смерть бывает, может быть, что-нибудь и поймут.

Глава одиннадцатая. За что наша не попадала…