Когда наша не попадала

Приняв скучающий вид, Иван быстро спустился к ватажникам и, улучив момент, сообщил атаману об открытии. Спесь Федорович заинтересованно взглянул на волхва, но как раз в этот момент подоспел гонец и передал вежливый приказ царя следовать на пир. Когда рассаживались, Кудаглядов подсадил волхва к жрецу и подмигнул.

В большом зале шумел пир. Хмельное было слабеньким, конечно, но, тем не менее, вполне развязывало языки и резко снижало официальность. Изгибались танцовщицы, гремела музыка, но не это было главным. За одним столом Непейвода чертил прямо на столе схему атаки, за другим Михайло гулко басил коллеге, явно того утешая. Негромко переговаривались царь и атаман, беседа, наверное, была о политике. А может быть, и о женщинах. А волхв внимательно слушал монолог иновременника, угощаясь наливаемым им напитком из тёмной квадратной бутылки. Питьё имело совсем отвратный вкус испорченного ячменя, и Ивану пришлось прибегнуть к старому способу – «По усам текло, но в рот не попадало». Уиски, как назвал эту бурду жрец, испарялась изо рта, но всё равно даже пары ударяли в голову.

– Какой ужас!! Но вы, крэйзи рашен, рано радуетесь, пусть победили сейчас, но скоро вы исчезнете, а я уговорю царя, что солнце не взойдёт, если победителей не приносить в жертву. И фикушки вам, а не соккер. Я верховный жрец и смогу настоять, чтобы правила изменились. Будет нормальный футбол, и снова будут трещать кости и лопаться черепа! Толпа ждёт крови, и она её получит!! И всё будет по-старому, и Кортес получит свою награду. Зря, конечно, но такова история. Эх, парниша, идиоты у вас там сидят в управлении. Небось, все языки себе поломали, когда учили ту заумь, на которой здесь разговаривают, а надо было учить английский! Жаль, что ты меня не понимаешь.

– Почему не понимаю? – хмель всё-таки пробил невозмутимость Ивана, и он вступил в разговор. – Всё понимаю и отлично знаю, что ты неправ. Люди добры, и если царь судит по правде, а не по кривде, то царство живёт счастливо.

– О, фак ми!! – потрясённый жрец схватил со стола первый попавшийся ярко-красный стручок, сунул его в рот, прожевал и на минуту застыл с вытаращенными глазами и открытым ртом. Потом схватил свою бутылку и вылил в рот оставшуюся половину. Опять замер, резко передернулся и, не сводя налитых кровью глаз с Ивана, стал пятиться задом:

– Кэйжиби, везде кэйжиби… Форрестол был прав, – вскочил на ноги, и с диким криком «Русские идут!!» выскочил в окно.

Иван вспомнил, что дворец располагается на вершине пирамиды, пожал плечами, рассеянно покрутил в руках стручок, похожий на съеденный иновременником, решил не рисковать и положил его обратно на блюдо. Слуга деликатно дотронулся до его плеча и показал на царский стол. Иван дошёл до возвышения и вежливо поклонился.

– Мы не понимаем, почему наш верховный жрец удалился с пира, не спросив нашего разрешения?

– Великий царь, – вновь поклонился волхв. – Дозволь задать тебе вопрос.

– Разрешаем.

– Этот верховный не вашего народа и появился ниоткуда?

– Да. Он всегда любил говорить, что его послали боги.

– Не боги его послали, а жуткие демоны подземного мира отправили его, чтобы извратить учение небожителей и привести царство к краху. Я хоть и молод, но учителя у меня хорошие. Не смог он вытерпеть света правды, и напиток его омерзительный не помог ему.

Царь задумался, но потом всё-таки возразил:

– Он всегда говорил, что небесное светило не взойдёт, если мы не пожертвуем ему самое дорогое – живое сердце лучшего человека.

– Царь, послушай меня. У нас разные боги, но объединяет их одно. Они даровали нам жизнь. Пусть они подвергают нас испытаниям и иногда наказывают, но в целом они любят нас, как своих детей. И страшное дело, когда оскорбляют родителей! Сияющий, которого мы называем Ярилой, всегда был и есть противником темноты, а что есть смерть человека, как не торжество Тьмы? Безмерно милостив к вам Сияющий, что, несмотря на ужасы каждого утра, продолжает дарить свет и тепло, дарить жизнь. Одумайся, царь, не стоит оскорблять богов и надеяться на их вечную снисходительность.

– Ты смел не по возрасту, юноша, – царь не сводил глаз с мгновенно вспотевшего Ивана.

– Волхвы не боятся могучих владык, а княжеский дар им не нужен. Правдив и свободен их вещий язык и с волей небесною дружен.

– Дерзок твой кудесник, атаман, – усмехнулся царь. – Но скажи, жрец, чем же приветствовать восход Сияющего?

– Лучше бы, конечно, первым криком новорожденного, – перевёл дыхание Иван. – Но невозможно подгадать, когда новый человек решит родиться. Так что пение красавиц будет достойной заменой.

– Хорошо, – задумался повелитель. – Иди жрец, веселись.