Когда наши миры сталкиваются (ЛП)

Я смотрю на нее и вижу, как она напугана. Женщина боится за свою дочь, за то, какой Кеннеди станет после нападения. Я встаю и обнимаю ее. Это объятие нужно нам обоим и просто кажется правильным поступком.

— Мне так... жаль, — извиняюсь я, отстраняясь от ее матери, чтобы прошагать по пустому залу ожидания. Здесь только родители Кеннеди, Вайолет и я. Они все смотрят на меня.

— Грэм, с ней все будет в порядке. Может быть не сразу, но в какой-то момент Кеннеди будет в порядке. Ты будешь ей нужен, — объясняет мистер Конрад, садясь на место, с которого я встал всего несколько минут назад. Он наблюдает за мной, и у меня больше нет сил сдерживаться. Я падаю на колени и срываюсь. Кажется, я никогда так не плакал.

— Она должна быть в порядке, — говорю я сквозь рыдания любому, кто готов слушать.

— Так и будет, милый, — снова объясняет миссис Конрад.

— Я, бл*ть, убью его! Я предупреждал его... — говорю вслух, снова встаю и прохаживаюсь по комнате ожидания. — Я, бл*ть, убью его!

Мистер Конрад встает передо мной, не давая сдвинуться с места.

— Думаю, это последнее, что сейчас нужно Кеннеди. — Мужчина похлопывает меня по плечу. Как он может быть таким спокойным и сохранять невозмутимость?

Мы вчетвером сидим в приемной бог знает сколько времени, пока доктор не выходит поговорить с родителями Кеннеди. Они отходят в сторону, оставляя нас с Вайолет наедине. Дэн вбегает в дверь и тут же обнимает Вайолет. Он целует ее в макушку, повторяя, что все будет хорошо. Хотел бы я ему верить.

— Грэм, если хочешь увидеть Кеннеди, можешь пойти к ней, — говорит миссис Конрад с вымученной улыбкой. — Я должна предупредить тебя, что она плохо выглядит. Не пугайся, когда увидишь ее. — Миссис Конрад хватает меня за руку и успокаивающе сжимает ее. Ноги немеют. Они не хотят двигаться.

— Она захочет увидеть тебя, веришь ты в это или нет, — говорит Дэн, все еще крепко обнимая Вайолет.

Я делаю несколько шагов к ожидающему врачу. Он одаривает меня сочувственной натренированной улыбкой. Это нелегко для персонала. Никто не хочет, чтобы кто-то пострадал так, как Кеннеди сегодня вечером. Это особенно трудно, когда пациенты такие молодые. Следую за ним, пока врач не указывает на закрытую дверь и не говорит мне, что можно войти. Он должен видеть страх в моих глазах. Мужчина кивает головой с некоторым пониманием того, через что я прохожу. Я замираю на несколько минут, пока не набираюсь смелости войти. Хватаюсь за ручку двери, чтобы открыть ее. Шторки вокруг койки закрывает меня от нее, но я ее слышу. Ее мягкий сладкий голос натужный и хриплый, когда Кеннеди говорит с медсестрой.

Не думаю, что смогу это сделать.

Медсестра, миниатюрная дама средних лет с темно-каштановыми волосами, собранными в конский хвост, распахивает шторы, открывая Кеннеди. Девушка наполовину сидит на кровати и делает глоток воды через соломинку. Я стою и смотрю на нее, пока она не поднимает на меня глаза. Узнавание мелькает в ее глазах. Она уже знает, о чем я думаю. Зная Кеннеди, она не простит меня легко.

— Ты можешь войти. Не надо стоять в коридоре с таким растерянным видом. — Кеннеди заставляет себя улыбнуться. Улыбка не касается ее глаз. Как обычно Кеннеди больше беспокоится о том, что я чувствую, чем о себе. Я ее не заслуживаю.

«Ты только сейчас это понял?»

Болван.

Подхожу к краю ее кровати, сокращая расстояние между нами. Беру стул, ставлю его возле кровати, сажусь и обхватываю ладонью ее руку. Не в силах остановиться кладу голову на наши переплетенные руки, прежде чем заплакать.

Я не был уверен, что почувствую, когда увижу ее, но теперь знаю.

Я люблю ее.

То, что Крейг сделал с ней, делает меня убийцей. Я бы с радостью провел остаток своей жизни за решеткой за десятую часть мести, которую заслуживает Крейг.

— Скажи что-нибудь, — тихо говорю я. Кеннеди протягивает руку и гладит меня по голове. Она играет с моими волосами так же, как всегда, когда я расстроен. Я поднимаю голову, смотрю на нее и качаю головой. — Я должен утешать тебя, а не наоборот.

— Что происходит в твоей хорошенькой головке, Грэм? — спрашивает Кеннеди все еще держа меня за руку. Она уже знает ответ. Она всегда знает, что я думаю и чувствую, прежде чем я сам даже узнаю это.

— Ты уже знаешь, детка.

Кеннеди улыбается мне. Улыбка настоящая и отражается в глазах. Спасибо Господи. Я думал, что больше никогда этого не увижу.

— Хочу услышать эти слова от тебя. Предполагаю, что это не лучшие твои мысли.

Потираю лицо рукой, пытаясь выиграть несколько минут, чтобы собраться с мыслями. Я не знаю, что собираюсь сказать. Поднимаю глаза, вижу лицо Кеннеди и сразу понимаю, что нужно сделать, знаю, что нужно сказать, чтобы все стало лучше.