Когда наши миры сталкиваются

Как только он поворачивается спиной к выходу из кухни, я встаю с пола и подбегаю к маме, которая лежит на полу, прижавшись к плитке пола. Я вижу слезы, которые всегда разбивают мне сердце.

— Мам, ты в порядке? — мягко спрашиваю я. Она смотрит вверх, задыхаясь от того, что, мое лицо в таком состоянии. — Я в порядке, но ты в порядке?

— Я в порядке, — говорит она одними губами. Я позволяю себе поверить, что это так, потому что больше не хочу находиться в этом доме. Я не могу здесь оставаться. В глубине души понимаю, что не должен оставлять ее здесь одну. — Я ухожу! Вернусь завтра.

— Куда ты идешь? — спрашивает мама, прежде чем я выхожу из кухни и направляюсь к двери гаража.

— Не говори папе. Я переночую у Кеннеди. Я не могу здесь оставаться. Прости, мам!

И с этими словами я снова выхожу из родительского дома после разборок с моим пьяным отцом. У меня нет времени останавливаться, чтобы посмотреть в зеркало и оценить нанесенный отцом ущерб. Я знаю, что все плохо по тому, как пульсирует от стреляющей боли мое лицо каждый раз, когда морщусь.

Кеннеди не обрадуется, когда увидит меня. Вот о чем она говорила раньше. Она боится за мое благополучие, и это вполне заслуженная забота. Это не первый раз, когда я появляюсь в ее доме с каким-то синяком или порезом. Кеннеди слишком наблюдательна. Конечно, она заметит, когда мне будет больно, и мне не придется объяснять ей это. Она просто была достаточно добра, чтобы игнорировать это до сих пор.

Глава 45

Кеннеди

— Как у вас с Грэмом дела? — спрашивает мама.

Должно быть, она в настроении поболтать, потому что очень редко заходила в мою комнату и садилась на кровать. Она устраивается поудобнее. Уже двадцать минут двенадцатого. Папа, должно быть, уже спит, а это значит, что ей либо скучно, либо она пришла сюда с какой-то целью.

— Отлично, — быстро отвечаю я. Я не уверена, к чему ведет этот разговор.

— Значит у вас, ребята все серьезно?

— Давай уже скажи это, мама. Я знаю, что ты пытаешься что-то выяснить. — Я сажусь немного прямее, чтобы подготовиться к тому, что будет.

— Ты любишь его? — спрашивает она с улыбкой. Я вижу тревогу и надежду в ее глазах, когда слова слетают с ее тонких губ.

— Да. Он не такой, как о нем думают другие люди. Да у него есть репутация, которая следует за ним повсюду. К сожалению, большинство из слухов – правда. Просто... когда смотрю в его глаза, я знаю, что в нем есть что-то еще. Он умный и сострадательный. Никто больше не знает эту его сторону. Это звучит безумно, да? — честно объясняю, удивленная тем, что говорю маме.

— Вовсе нет. Он тоже тебя любит. Это очевидно. — Она похлопывает меня по ноге, пытаясь поддержать.

Мы сидим на моей кровати в течение нескольких минут, просто разговаривая ни о чем и обо всем, когда слышим стук в окно. Это заставляет нас обеих подпрыгнуть, а потом рассмеяться над самими собой. Я знаю, не глядя, кто это.

Я отчаянно пытаюсь придумать объяснение для моей матери, которая встает, чтобы проверить окно, где ждет Грэм. Во-первых, почему он здесь? Хватаю телефон, чтобы убедиться, что не пропустила сообщение от него. Ничего.

Мама открывает окно и смотрит на Грэма. Слишком темно, чтобы разглядеть его полностью. У меня предчувствие. Что-то не так. Я вскакиваю с кровати и делаю несколько шагов, чтобы встать перед окном, чуть не сбив маму с пути. Мне нужно его увидеть.

— Простите, миссис Конрад! Я уверен, что это выглядит очень плохо, но я должен увидеть Кеннеди, — говорит Грэм медленным тихим голосом. Что-то определенно не так. В его голосе слышится страх.

— Мама, пожалуйста, впусти его, — говорю я почти в панике.

— Что, черт возьми, происходит? Я чувствую, что упускаю кусочек головоломки, —спрашивает моя мать нас обоих, ее взгляд мечется между тем, где я стою в своей комнате, и где Грэм прячется в тени за моим окном.

— Мам, пожалуйста! — Я умоляю ее позволить ему войти. Мне нужно убедиться, что он в порядке, хотя итак знаю, что это не так.

— Грэм, поднимайся сюда, мне нужны объяснения! — Мама отходит от окна и проходится по моей комнате.

— Да, мэм, — стыдливо шепчет Грэм.

Он влезает в мое окно, когда я отступаю, чтобы дать ему место. Когда он встает, мы с мамой вдыхаем воздух в легкие, когда видим его. Это трудно не заметить. Не было способа скрыть это, в отличие от многих других.

— Грэм. Дорогой, что случилось? — мама подходит посмотреть получше. Кажется, ему неловко под ее пристальным взглядом. Теперь кто-то другой узнает его секрет. Я знаю, что он еще не готов ко всему, что повлечет за собой его тайна.

— Иди, сядь, детка! — я хватаю его за руку и веду к своей кровати. Моя мама смотрит на нас с восхищением в глазах. Она такая же наблюдательная, как и я. Она уже чувствует, что что-то происходит, и теперь знает, что я все знаю об этом.

— Если проник в окно моей дочери посреди ночи, тогда, пожалуйста, объясни мне, кто это сделал, — ее голос полон сочувствия.