Когда наши миры сталкиваются

— Грэм... — всхлипывает она, заставляя меня затвердеть. Просто потому, что она произнесла мое имя? Иисусе.

Я заправляю несколько прядей ей за ухо, и она закрывает глаза от моего прикосновения. Знать, что я делаю это с ней, заставляет меня хотеть ее еще больше. Я отбрасываю эту мысль.

— Кеннеди, — шепчу я тише, чем нужно.

— Наверное, нам пора собираться в школу.

Мы оба смотрим на ее будильник, который продолжает звенеть, напоминая, что нам нужно вставать. Мы, должно быть, слишком увлеклись друг другом, чтобы заметить это. Я осторожно перекатываюсь на спину, ложась рядом с Кеннеди и не зная, как теперь себя вести. Смотрю в потолок, мечтая пнуть себя за то, что только что произошло.

Кеннеди не похожа на других девушек, с которыми я тратил время в прошлом. Она почему-то не уверена в себе, несмотря на то, какая она яркая и красивая. Вот что в ней так чертовски привлекательно. Я не могу просто повернуться к ней спиной, и не понимаю, почему позволяю себе быть очарованным ее невинностью. Что такого в Кеннеди, и почему она меня так волнует?

Большинство девушек с трудом просыпаются утром, если у них была беспокойная ночь. Но когда смотрю, как Кеннеди садится на кровати и потягивается, замечаю, что в ней нет ни капли сонливости. Ее движения изящны, фигура с красивыми изгибами, которые заставляют ваши глаза блуждать немного дольше на ее бедрах и груди.

Кеннеди идет в ванную, закрывает за собой дверь, и не оглядывается на меня в ее постели. Через несколько минут включается душ. Из-за двери доносится жужжание, достаточно громкое, чтобы его можно было услышать сквозь шум воды.

Я ломаю голову над тем, что означал этот поцелуй, когда ее телефон на тумбочке начинает пищать. Я беру его в руки. Это явное вторжение в ее личную жизнь и не мое дело. Смотрю на экран, чтобы увидеть пропущенное сообщение от Крейга.

Сукин сын.

Я не читаю его, быстро нажимая кнопку сбоку, чтобы затемнить экран. У меня предчувствие, что я знаю, о чем он написал. Вскакиваю с кровати и без стука поворачиваю дверную ручку ванной. Распахиваю дверь, и очень мокрая Кеннеди оборачивает полотенце вокруг тела как раз вовремя. Я опаздываю на несколько секунд, чтобы увидеть все ее тело во всей красе. С трудом сглатываю, когда она смотрит в зеркало, прежде чем мучительно медленно обратить на меня внимание. Она знает, что я стою здесь, но не выгоняет меня и не прячется, как поступила бы на ее месте другая.

— М-м-м ... наверное мне следовало постучать, а? Это было глупо с моей стороны, но зазвонил твой телефон, и я подумал, что это может быть важно, — объясняю я, протягивая Кеннеди ее телефон.

Девушка выходит из ванны и делает несколько коротких шагов, пока не оказывается прямо передо мной. Мы стоим так близко друг к другу, что каждый раз, когда она делает вдох и выдох, мы соприкасаются. Единственное, что стоит между мной и Кеннеди, это крошечное полотенце, которое едва касается ее бедер. Можно было ожидать, что такая девушка, как она, будет прятаться от меня, но она спокойно стоит с мокрыми волосами, прилипшими к ее влажной коже. Капельки поды покрывают каждый дюйм ее бледной кожи. Я борюсь с желанием наклониться и поцеловать лужицу воды, которая собирается у ее ключицы.

Вместо этого провожу рукой по ее руке, собирая остатки воды на палец. Стоя так близко к ней, я чувствую запах ее геля для душа или, может быть, шампуня. Запах проникает в мои чувства и заставляет делать медленные глубокие вдохи в попытке запомнить его. Он сладкий с нотками кокоса и ванили, и я никогда не хочу его забывать. Не знаю, заметила ли она, что я делаю, но Кеннеди наклоняет голову, обнажая шею. Это приглашение.

Я в панике. Давайте, назовите меня идиотом. Я вижу возможность, которую упустил. Большинство парней уже распластали бы ее на коврике в ванной, заставляя выкрикивать свое имя. Когда-то я был одним из них. На самом деле, я все еще один из тех парней. Если бы передо мной стоял кто-то другой, а не она, полагаю все происходило бы совершенно иначе. Застыв на месте, я целую Кеннеди в лоб, нарушая транс, в котором мы находимся.

— Лучше проверь, — киваю я в сторону телефона.

И вот так я оставляю Кеннеди стоять в ванной наедине с ее мобильным телефоном с ожидающим сообщением от Крейга.

Я серьезно только что поцеловал ее в лоб? Черт возьми, мы практически терзали друг друга этим утром в ее постели, и теперь я опускаюсь до братского поцелуя в лоб. Я идиот. Я самый большой гребаный идиот.

Неудивительно, что Крейг написал Кеннеди сегодня утром, чтобы узнать, не нужно ли подвезти ее в школу. Она отказала ему, не дав никаких объяснений. Не понимаю почему. Кеннеди могла бы сказать ему, что в школу подвезу ее я, но она решает держать это в секрете, держать меня в секрете. Держал бы я ее в секрете, если поменяться ролями? Может, Крейг ей нравится больше, чем я думал.