Когда наши миры сталкиваются

Кеннеди кивает в знак согласия, когда я протягиваю руку, чтобы выключить кран, оставляя ее стоять передо мной голой. Я бы солгал, если скажу, что не оценил ее тело. Я всего лишь человек, ясно? Каждое мое движение рассчитано на то, чтобы ей было удобно. Мне не нужно чтобы Кеннеди нервничала в моем присутствии. Я хочу, чтобы Кеннеди было комфортно рядом со мной. Сейчас ей не нужен рядом похотливый подросток, ей нужен мужчина после того, как ей почти... ее почти…

Я даже не могу сказать это без желания блевать.

Хватаю полотенце из шкафчика рядом с душем и заворачиваю ее дрожащее тело в материал. Она дрожит то ли от сырости и холода, то ли от шока. Кеннеди выходит из душа с моей помощью, позволяя себе осмотреть меня с ног до головы. Я смотрю на себя и вижу, как вода капает с моей одежды на пол ванной комнаты. Раздеваюсь так быстро, как только могу и оборачиваю полотенце вокруг талии.

Взгляд Кеннеди скользит по моей груди. Что-то меняется под прозрачной синевой ее радужки. Хотя она все еще выглядит ошеломленной и дезориентированной, в ней появляется намек на раскованную девушку, которую я встретил в этой ванной всего несколько дней назад. Кеннеди осматривает мою грудь и ее дыхание становится поверхностным. Беззастенчиво пробегая взглядом по моему телу, она не спеша оценивает и впитывает каждый дюйм.

— Давай. — Я протягиваю ей руку, стараясь не улыбнуться, зная чертовски хорошо, о чем она только что думала.

Кеннеди крепко хватается за мою протянутую руку. Мы заходим в спальню и откидываю одеяло с ее кровати, помогая ей устроиться на мягком матрасе, прежде чем развернуться и направиться обратно в ванную.

— Куда ты? — шепот Кеннеди звучит так настойчиво, словно разлука со мной причиняет ей необратимую боль. Я солгу, если скажу, что не в восторге от чувства, что нужен ей.

— Детка, я просто заберу свой мобильный из ванной. Сейчас вернусь. Обещаю, — объясняю я, мягко улыбаясь ей.

Кеннеди садится прямо на кровати и вяло улыбается мне.

— Пожалуйста, останься со мной на ночь.

— А куда мне еще идти?

Я возвращаюсь в ванную, чтобы взять телефон. Прислоняюсь руками к туалетному столику, наклоняю голову, прежде чем посмотреть в зеркало. Я делаю несколько глубоких вдохов, чтобы собраться с мыслями, прежде чем вернуться к Кеннеди.

Кеннеди уже спит. Она заслуживает этого. Я сажусь на край кровати, чтобы убрать мокрые волосы с ее лица, и провожу несколько минут, любуясь каждой черточкой и изгибом ее ангельского лица. У нее самый изящный нос, который я когда-либо видел. Он идеально ей подходит. Она так спокойна, когда спит. Я всегда хочу видеть ее такой.

Кеннеди вздрагивает во сне и начинает бормотать что-то себе под нос. Я не знаю, что она говорит, пока не наклоняюсь вперед и не слышу ее шепот: «Я не знаю почему, но думаю, что могу полюбить тебя». Так тихо, что я едва разбираю слова.

Изменения становятся рутиной. Я не хочу тревожить ее сон, но не знаю, что еще делать. Между нами что-то есть, может быть, так было всегда. Точно определить что – проблема. Когда она рядом, между нами возникает словно магнитное притяжение. Это как когда она входит в комнату, даже если я стою спиной, то все равно чувствую ее присутствие.

Возможно, я чувствую любовь, но как ты можешь быть уверен, что любишь кого-то? Все между нами произошло так быстро. Боюсь, что мы еще не готовы. Я не знаю, готов ли я, но когда смотрю на Кеннеди, у которой самое большое сердце и самая добрая душа, задаюсь вопросом, могу ли я любить ее? Я никогда не был влюблен. Любить Кеннеди будет легко.

Я осторожно перелезаю через маленькую фигурку Кеннеди, устраиваясь на кровати рядом с ней. Она подсознательно двигается ко мне, пока не оказывается полностью прижатой к изгибу моего тела. Ее тело кажется настроенным на мое, даже когда она спит. Ее дыхание полностью гармонирует с моим, и тогда я понимаю.

Ее тепло согревает мою кожу, заставляя мой голос ломаться, когда слова вылетают из моего рта, прежде чем разум может попытаться протестовать.

— Думаю, что смогу полюбить тебя в ответ, Кеннеди, — шепчу я ей в шею, молясь, чтобы, когда мы проснемся, все было не так страшно.

Глава 31

Кеннеди

Я чувствую едва уловимый запах его одеколона, когда медленно избавляюсь от дремоты. Как всегда это гипнотизирующий намек на сандаловое дерево с оттенками того, что можно описать только как Грэм. Я хочу помнить это утро, как он пахнет и как прижимается ко мне.

Грэма все еще успокаивающе обнимает меня за талию. Двигаюсь медленно, чтобы не разбудить его. Он заслуживает еще несколько часов сна после того, как позаботился обо мне прошлой ночью. Будь на его месте кто-то другой, я бы не возражала против дополнительного внимания и понимающих взглядов, но с ним чувствую себя иначе.