Когда настанет новый день… Часть первая. Солнце, Воздух и Вода

Иллюстрация 6. Эскадренный броненосец «Слава».

– То утро, 4 октября, – начал свой рассказ Михалёк, – было самым обычным, если не считать того, что все понимали, что бой с немцами состоится если не сегодня, то завтра уж точно. Им было просто кровь из носу нужно прорваться в Рижский залив и поддержать свои сухопутные войска, наступающие на Ригу. Все были молчаливы, сосредоточены. После подъёма умылись, надели чистое нательное бельё, робу… И вот около девяти часов утра на горизонте показались дымы и мачты вражеских кораблей, а затем последовал налёт неприятельских аэропланов, не помешавший подготовке линкоров к бою.

«Слава» с предельной дистанции открыла огонь по западной группе германских тральщиков. Первый залп дал перелёт, второй – недолёт, и третий накрыл их, после чего тральщики под прикрытием дымовой завесы отошли. Вскоре после начала стрельбы по кораблям вице-адмирала Бахирева с предельной дистанции открыли огонь германские дредноуты, продолжавшие двигаться на ост малым ходом вдоль южной кромки минного поля.

Первый залп дредноута «Кёниг» из трех стволов едва не попал в корму «Баяна», оказавшегося южнее всех. Одновременно немецкий броненосец «Кронпринц» открыл огонь по «Гражданину» пятиорудийными залпами, дававшими небольшие недолёты. «Слава» таким образом до сих пор оставалась необстрелянной.

Дождавшись сближения на дальность действия его двенадцатидюймовых орудий, «Гражданин» открыл огонь главным калибром также по западной группе тральщиков. Из-за меньшей дальности его орудий он, получая недолёты, приостанавливал стрельбу, выжидая, пока тральщики приблизятся, чтобы вновь открыть огонь. Противоминным шестидюймовым калибром он пытался обстреливать тральщики у восточной кромки минного заграждения.

Нашим линкорам было тесновато в этой акватории и сложно маневрировать. Тем не менее германские корабли находились не в лучшей ситуации, так как не могли сократить дистанцию ведения огня по русским кораблям, рискуя нарваться на мины. Поэтому немецким дредноутам пришлось развернуться на правый борт и лечь на вестовый курс с целью выйти за пределы досягаемости русских орудий.

На последних минутах этого боя, закончившегося отступлением немцев для перегруппировки сил, на «Славе» возникла первая большая проблема – вышли из строя орудия носовой башни главного калибра по причине перекоса валов шестерен привода замков.

Примерно через час вдали снова показались тральщики противника. Наши корабли, застопорив ход, открыли по ним огонь, но тральщики под огнем русских кораблей успели пройти минные заграждения, установленные в 1917 и 1916 годах, чем открыли путь для своих дредноутов.

Набрав ход, оба германских дредноута, полным ходом пошли на сближение. Сократив дистанцию до девяноста кабельтовых, «Кёниг» открыл огонь по «Славе», а шедший ему в кильватер «Кронпринц» через несколько минут начал стрелять по «Гражданину» и «Баяну». Артиллерийская атака на сближении полным ходом продолжалась примерно до полудня. Первые десять минут нового боя не приносили немцам результата. Наконец очередной залп «Кёнига» дал три попадания. Корабль испытал сильнейшее сотрясение. Все три германских снаряда попали в подводную часть левого борта: два в нос, ниже шельфа, и один против левого машинного отделения, в кромку броневого пояса.

– Чтобы ты, Герка, понимал, насколько туго нам пришлось в том бою, скажу так. Вот, представь себе, что наши линкоры на момент боя здорово устарели, хотя мы и пытались их неоднократно модернизировать, то есть улучшать. Но что толку-то? Из коровьей лепёшки всё равно не получится золотое колечко. Ведь у нас были всего две башни главного калибра, в которых были лишь два ствола калибра двенадцати дюймов (305 мм), длиной сорок калибров. То есть всего четыре пушки. А вот у немцев на их современных дредноутах было по три башни главного калибра, в каждой по три двенадцатидюймовых орудия. По количеству головной артиллерии у них было превосходство в три-четыре раза!

Да, бог-то с ним, с количеством, но у них и дальнобойность была значительно больше нашей благодаря большей длине стволов и большему углу их возвышения. Да и бронирование у немцев было мощнее. Их главный калибр бил на сто кабельтовых, а наш – всего на восемьдесят. Это значит, что немцы могли гарантированно поражать наши линкоры, в то время как нам и стрелять-то было бессмысленно – всё равно недолёт будет! А всё потому, что у нашей корабельной артиллерии угол возвышения орудий был маловат и стволы коротковаты. Ну, если бы мы могли поднять пушки малость повыше – могли бы и дальность стрельбы увеличить. А если бы наши стволы были бы длиннее – была бы выше не только дальность и точность стрельбы, но и пробивная мощность наших снарядов увеличилась бы. Это, брат, целая наука – баллистика!