Когда настанет время возмездия (СИ)

Алек тут же освобождает стул, уступая ей место, а я с лёгким чувством дискомфорта обвожу взором всех остальных. И даже с лица Николь на удивление на короткое время сходит неприязнь, которую она питает ко мне. Дамьяна замечаю последним, он так и остаётся стоять в дверном проёме, когда Алек присоединяется к нему, облокотившись плечом о стену. Он мне тоже улыбается, молчаливо выражая согласие со всеми словами Несс, и мне снова становится как-то некомфортно. Особенно перед ним: сейчас в его внешнем виде не имеется и намёка, что практически неделю назад он получил пулю, когда они спасали меня, но я то знаю, что ни один из них не должен был так рисковать собой, как Дамьян.

Разве я заслуживаю этого?

Я не могу на это ответить. Могу лишь сказать, что я бы не хотела, чтобы хоть кто-то когда-либо страдал из-за меня. И тут же задумываюсь о том, имеем ли мы право втягивать в назревающую войну остальных? Мои мотивы понятны, они проще простых — я хочу перестать бояться, хочу, чтобы Виктор исчез. Алек желает отмщение и также, как и я, хочет, чтобы это имя не мешало нам жить так, как пожелается. Ну и Елай, — главный желающий пробраться на базу Виктора, — он тоже хочет отомстить. Возможно у него имеются ещё причины, о которых он упоминал только вскользь, но в любом случае, хотя бы он знает, за что собирается бороться. А остальные?

Мне чертовски совестно, что остальные даже не совсем понимают, за что они собираются сражаться. А ещё Николь… Вот, чью роль я не понимаю во всём этом, потому что она с участливым видом следит за парнями, по-видимому вникая в их разговор, когда Алек начинает вкратце рассказывать суть плана, хотя ничего особенного так и не говорит. Все основное они собираются обсуждать, когда к нам присоединится Елай. Ни Алек, ни Марко, ни Никола не отрицают больше, что Елай нам нужен. Это странно, и, возможно, я чего-то не знаю.

— Как бы мне ни хотелось этого признавать, но он продумывал план по уничтожению Виктора намного дольше, а значит, он может предложить что-то действительно полезное, — отвечает Алек, когда я, выйдя на улицу, спрашиваю его про Елая и почему как такового разговора не случилось. — Просто мы должны были обсудить вариант запасного плана, который будем придумывать параллельно основному, на всякий случай, если он всё же окажется не тем, за кого себя выдаёт.

Елай и так не тот, за кого себя выдаёт, это я знаю на подсознательном уровне, но Алеку не говорю. Это не тот вид секрета, о котором говорит Алек. Ухожу с головой в это непонятное предчувствие, пытаясь хотя бы предположить с чем связаны мои ощущения, но все попытки тщетны и глупы.

— Ники — это яблоко раздора, принцесса, — внезапно заговаривает Алек, когда мы почти оказываемся у крыльца.

Я с непониманием оборачиваюсь к нему и только спустя пару секунд осознаю, что он, по-видимому, думает, что мой отрешённый вид из-за обиды. Спешу ему что-то ответить, но нежное, почти осторожное прикосновение его тёплых пальцев к замёрзшим моим, проносящееся мурашками по спине, сбивает все мысли. Алек берёт мои пальцы в свою руку и смотрит на них так, словно ему неудобно глядеть в глаза.

— Это вся её суть, хотя и не могу сказать, что она это делает специально, просто она не любит скуку, всегда плетёт интриги и любит сталкивать участников её веселья лбами.

Алек оправдывается за неё?

Не могу воздержаться от язвительного комментария.

— Однако, это не смущало тебя несколько лет, когда ты был с ней.

Когда Алек поднимет на меня взгляд, по нему видно, что он ожидал от меня этого удара, но всё равно морщится, словно удар пришёлся болезненный.

— Ники… — он вздыхает, качая головой и смотря куда-то вверх надо мной, словно там написаны варианты слов, которыми сможет выразиться. — Ники просто своего рода друг, принцесса. Тут нет смысла ревновать.

Странно, но до этого момента я вообще не злилась, а теперь? Друг? В настоящем времени? Меня охватывает недоумение и лёгкое, нервирующее раздражение. Он даже не пробует что-то объяснить, а нагло уходит совсем в другую степь разговора.

Я бросаю самое что ни на есть ревнивое обвинение.

— «Просто» друзья не спят друг с другом, Алек, подыщи более правильное название вашим отношениям.

Я специально делаю акцент на настоящем времени, уповая, что Алек расслышит его в моих словах, и отворачиваюсь от него, удивительно легко освобождая свою руку, которую он практически перестал держать, больше сосредотачиваясь на сказанном и интонации, которой всё произнесла. Затылком я так и продолжаю ощущать его взгляд на себе, пока прокладываю путь до входной двери.

— Ты всё-таки ревнуешь, — не вопрос, но звучит удивлённо.

Алек так и остаётся на месте. И его взгляд… он так ярко ощущается на коже, словно в затылок попала стрела с привязанной нитью, которая натягивается и натягивается с каждым моим следующим шагом.