Когда наступает ночь

– Вот и славно, – она довольно кивнула. – А я сегодня поговорю с отцом, – в ее глазах мелькнул воинственный огонек. – Но перейдем к более приятным темам. У тебя в животе осталось место для десерта?

26. Лив

Я уже бывала в Галифаксе, но в элегантном платье и на высоких каблуках я приехала впервые. После трехчасового вручения наград и помпезного ужина мне очень хотелось переобуться в шлепки.

Но вечер был в самом разгаре. Мама получила премию для начинающих художников и приняла свой успех излишне эмоциональной благодарственной речью и неумеренным употреблением алкоголя. Мы с папой сопровождали ее до такси, ожидавшего у здания. Все вокруг поздравляли маму с победой, поэтому мы продвигались в черепашьем темпе. У меня чертовски гудели ноги, я с трудом сдерживала стон. Я не могла вспомнить, когда в последний раз носила туфли. Каблуки – порождение патриархата, чтобы помучить женщин.

Сжав зубы, я помогла маме сесть в такси.

– Вот увидишь, Оливия, – заплетающимся языком произнесла она. – Они еще придут в галерею, посмотрят на мои работы и будут за них драться.

– Дорогая, пригласить их всех было гениальной идеей! – проворковал папа, поцеловав ее в висок перед тем, как сесть в машину. – Твои картины раскупят в рекордные сроки! Ты идешь, Оливия?

Я тихо выругалась и чуть не оторвала ремешок на туфлях, который больно впивался в кожу.

– Знаете что? Езжайте одни. Я пойду пешком. Мне нужно подышать.

– Но ведь ты пропустишь торжественное открытие… – мама не договорила, потому что я хлопнула дверью прямо перед ее носом. Затем помахала родителям и кивнула на экран телефона, где был открыт навигатор. Еще во время награждения я посмотрела, где находилась галерея, в которой мама выставляла свои работы, – в первую очередь для того, чтобы не уснуть от скуки.

Конечно, я гордилась мамой. Ведь я полетела с родителями, чтобы отпраздновать ее победу. Правда, этот успех означал, что в ближайшие месяцы мама станет невыносима. Она готовилась к этой премии, сколько я себя помнила, постоянно изобретала свое творчество заново, лишь бы ее номинировали. Это была одна из причин, почему в детстве мной постоянно пренебрегали.

Машина тронулась, но родители все еще ошарашенно глядели мне вслед. Я весьма неэлегантно плюхнулась на скамейку и сняла туфли.

Ступила босыми пальцами ног на прохладный бордюр и облегченно вздохнула. Какое блаженство! Я разминала стопы и постанывала от удовольствия. Леди и джентльмены в элегантных вечерних нарядах бросали на меня укоризненные взгляды по пути в такси. Похоже, все они спешили на мамину выставку. А вот я никуда не торопилась.

Когда от боли в ногах остался лишь легкий отголосок, я взяла туфли, повесила сумочку на плечо, а в другую руку взяла телефон с открытым навигатором. У меня громко заурчало в животе. На награждении было много блюд, но подавали их в форме крошечных канапе – и лишь одно из них было вегетарианским. Я устремилась к прилавку с фалафелем, от которого шел божественный аромат. Его я проглотила за секунду и тут же заказала вторую порцию. Владелец так обрадовался, что подарил домашний йогуртовый соус, который оказался просто превосходным.

Когда на светофоре загорелся зеленый, я босиком побежала по дороге в сторону порта.

Галифакс не был особо крупным или красивым городом, но портовый район обладал особым шармом. Шум дороги остался позади, и я ступила на широкий деревянный причал. По обе стороны расположились рестораны, которые в хорошую погоду так и манили посетителей. Люди сидели снаружи на террасе с видом на море и оживленно беседовали. Откуда-то доносились приятные звуки живой музыки. Несмотря на поздний час, солнце еще не зашло и окрасило небо в завораживающие пастельные тона. Вдалеке сияли два небоскреба, в их широких фасадах отражались пушистые розовые облака. Волны тихо бились о причал, на улице пахло жареной рыбой и летними цветами, растущими в кадках на обочине.

Несколько прохожих недоуменно взглянули на меня из-за босых ног, но большинство людей не обращало на меня внимания. Я взглянула на воду, на которой мягко покачивались небольшие яхты. Огни фонарей и ресторанов отражались в морской глади. Я глубоко дышала, избавляясь от спертого воздуха, резкого запаха алкоголя и звука аплодисментов последних трех часов. Прохладный вечерний воздух ложился на кожу, легкий бриз играл с волосами.

Я поймала себя на мысли, что мне бы хотелось, чтобы здесь сейчас был Уилл. Он бы брел возле меня, показывал лодки в порту, дразнил из-за босых ног, а вечером массировал бы их в гостиничной ванне.