Когда наступает время

- Кто знает, свидимся ли снова. Накануне этого хочу просить тебя не отказать мне  оттрапизничать со мной в гостиничном дворе сирийца Эпихарма. Думаю, пригласив  туда, я не унижу твоего достоинства.

- Унизить меня более, чем ты уже сделал, ты вряд ли сможешь. Ну что ж, сочтем это прощальным ужином.

Саламин просиял и оживился.

- Идем же.

- Не ранее того, зачем я здесь, - холодно остановил его Багой.

- Ну да. Конечно. Благовония. Идем, я покажу, где самые лучшие и по хорошей цене.

- Цена меня не интересует, а лучшие я выберу сам.

Багой медленно шел среди торговцев, брал пальцами ароматные крупицы, растирал, подносил к носу. Наконец он остановился напротив одного прилавка и долго стоял, вдыхая аромат.

- Позволь, - вновь сказал Саламин, - в качестве дара, я куплю для тебя столько, сколько  пожелаешь. Я вижу, ты тонкий ценитель запахов.

- Мне достались хорошие учителя, - неоднозначно ответил Багой.

- Я слышал, Александр не скупился для богов.

- Александр не скупился ни для кого. Я знаю, что любил мой царь, поэтому выбираю лишь достойное его.

- Так это для царя? В таком случае позволь и мне послать ему дар.

Багой не ответил, молча накладывая маленькой ложечкой благовония. Он также молча расплатился, не удосужив Саламина ни единым взглядом.

- Я готов уделить тебе время, - произнес Багой, так и не повернувшись к учителю танцев.

Они молча миновали рыночную площадь, прошли по набережной и свернули в уютный дворик, утопающий в цветах и невесомых тканях.  Навстречу выбежал немолодой уже, ухоженный поджарый человек.

- Приветствую тебя, дорогой гость! – воскликнул он, стараясь незаметно рассмотреть сопровождающего. – Саламин, добрый друг, я уж решил, ты позабыл о старике Эпихарме.

- И тебе доброго здравия, - Саламин поклонился.

- Лучшие покои? – лукаво улыбнулся хозяин.

- Какие сможешь предложить.

- Счастливый день! Слава богам!

Хозяин проводил гостей в дальний тенистый уголок двора. За легкими занавесями располагалась уединенная отгороженная терраса, устланная мягкими коврами. Диваны изобиловали множеством разноцветных и разномастных подушек. Гости возлегли. Не прошло и мгновения в комнату под руки ввели двоих черных рабов с опахалами.

- Они глухи и слепы, - тут же пояснил Эпихарм, - но сильны и выносливы.

- Угощения – на твой вкус, - улыбаясь, распорядился Саламин.

- Останешься доволен, - заверил хозяин. – Я получил дивное вино. Его и богам не стыдно предложить.

- Тогда предложи нам.

Эпихарм, пятясь и кланяясь, исчез за занавесью. Саламин повернулся к Багою. Тот полулежал, подмяв под руку подушку и теребя пальцами увесистую золоченую кисть, стягивающую шелк.

- Сколько ж времени прошло, - начал Саламин, понимая, что молчаливая пауза затянулась.

- Десять месяцев, - тут же ответил Багой.

Учитель начал судорожно отсчитывать означенное время, но перс, не дожидаясь, добавил:

- С того дня, как умер мой господин.

Саламин как-то странно не то кивнул, не то просто наклонил голову.

- Ты до сих пор так верен ему?

- Так будет, пока сердце в последний раз не сожмется в груди.

- Позволь спросить, когда я отдал тебя Дарию, мне казалось, ты привязался к нему?

- Он был добр ко мне, и я до сих пор оплакиваю его страшную смерть.

- А как же тогда Александр?

- Я хотел убить себя, когда в Гиркании Александр настиг нас, но теперь благодарю богов за трусость, ибо вместо смерти они послали мне счастье служить и любить его.

- Ты зря так ненавидишь меня, - как-то по-особому вдруг произнес Саламин, - ибо я…

- Причастен ко всему этому. Ты это хотел сказать? Может быть, мне возблагодарить еще этого мерзкого вонючего торговца, что продавал меня как живую рыбу, перекупленную у рыбаков?

- Кстати, возможно это порадует тебя, если я скажу, что финикийца Бейру не так давно нашли  умирающим в его доме?

Багой повел бровью и усмехнулся.

- Что ж, достойный конец столь достойного человека.

- Ты не хочешь узнать, что с ним сталось?

- Догадываюсь.

- Когда его нашли, он почти истек кровью, а его, как бы это сказать, мужские органы висели неподалеку на крючке.

Багой ничего не ответил, но какой-то огонь словно на мгновение вспыхнул в глазах и угас, оставив отблеск злого свечения. Саламин уловил это, будто коснулся чего-то тайного.

- Ты не удивлен. Ты знал это.

Перс не ответил, лишь посмотрел на собеседника так, словно вынес ему приговор где-то в глубине себя.

- Я – стар, - начал говорить Саламин, но в тот же миг занавесь откинулась, и Эпихарм в сопровождении рабов, бесконечно кланяясь, заискивающе спросил:

- Еда готова. Желают ли дорогие гости приказать подавать к столу?

- Подавайте, - ответил учитель танцев, явно раздраженный, что его прервали.

Стол наполнился блюдами, изобилующими запахами, коими трудно не изумиться вдыхая. Саламин засуетился, предлагая гостю приступить к трапезе, но Багой не спешил. Взяв персик, он надкусил, разглядывая розоватую мякоть.

- Так ты говорил про старость, - сказал он настолько неожиданно, что Саламин вздрогнул.

- Прошло столько времени, но ты так же юн и прекрасен, как и…

- Знаю, но мы говорим не обо мне, а о тебе.

- Тогда…когда…

- Ты так же надкусил, но доесть не удалось.