Когда наступает время

- «Не кажется ли вам», - Александр обратился к кардианину Ксенодоху намеренно громко, - «что эллины среди македонцев кажутся полубогами, расхаживающими среди зверей»?! (9)

- Македонцы! Братья! – Клит обвел толпу горящим взглядом. Губы его сложились в столь натянутую досадную линию, что, казалось, она вот-вот лопнет от напряжения. – Спросите его, чего он хочет?! Зачем «приглашает к обеду людей свободных, имеющих право говорить открыто: пусть живет с варварами и рабами, которые будут падать ниц перед его персидским поясом и беловатым хитоном»! (9)

Вокруг Клита уже собралась большая толпа, и Багоя кто-то отпихнул словно щенка, путающегося под ногами.

- Неблагодарный! Кто дал тебе право говорить мне это теперь, когда я доверил тебе большую часть своей империи?! «Ты думаешь, мне приятно, что ты постоянно говоришь об этом и мутишь македонцев»?!

- «Ты мне назначаешь Согдиану, которая столько раз восставала и не только еще не покорена, но и не может быть покоренной! Меня посылают к диким, необузданным от природы зверям! Но я не говорю лично о себе! Ты презираешь воинов Филиппа, забывая, что если бы этот старик не остановил молодых, бежавших из сражения, то мы бы до сих пор сидели бы под Галикарнасом! В самом деле,  каким образом ты с этими юнцами завоевал Азию»?!

- Ты слишком заносишься, Клит! Если ты не замолчишь сейчас, сам же в последствии укоришь меня, что я оставил тебя в живых!

- «Если нужно умереть за тебя, я, Клит, готов первый! Но когда ты награждаешь за победу, то преимуществом пользуются те, кто злостно поносит память твоего отца»!

- Довольно!

Лицо Александра залила алая краска. Он вывернулся из рук Гефестиона и соскочил с ложа. Схватив яблоко, царь со всей злостью, что мог вместить, швырнул его в полководца.

- Достойная награда за верность!

- Уберите его с глаз! Иначе, клянусь, будете жалеть об этом!

Птолемей и Аристон схватили царя, стараясь удержать, хотя он рвался, раздавая побои всем без разбора. Телохранители Александра поволокли Клита вон из зала, но у самых дверей он вырвался.

- Я своей грудью во всех битвах прикрывал тебе спину! А теперь само воспоминание об этом так ненавистно тебе! И Аттал, и Парменион, и Филота уже познали твою благодарность! Кто следующий?! Я?! Почему вы все молчите?! Разве мои слова не правдивее ответа оракула Юпитера, что якобы признал в нем сына?!

Александра силой уложили на ложе. Он неистовствовал, разметая все, что попадалось под руку. Еще долго слышались за закрытыми дверями стенания Клита, пока Гефестион не овладел собой.

- Музыку! Где этот нерадивый евнух?! Тащите его сюда! Пусть пляшет!

Багоя вытолкали на середину зала. Раздались звуки музыки, но перс так и остался стоять, пораженный и обездвиженный.

- Танцуй, персидская кукла! – орал Гефестион, навалившись всем весом на царя. – Танцуй, пока я  не отправил тебя кусками в Аидово царство!

Багой все же сделал несколько движений, но в тот же момент Александру удалось соскочить с места. Он нервно заметался из стороны в сторону, рыча, словно зверь, попавший в аркан. Виночерпий поднес царю вина, но он выхватил кубок, с силой швырнув  об пол.

- Вы слышали, какую благодарность я заслужил?!

- Остынь, Александр, - сказал Птолемей, опуская руку на плечо царя. – Вино сыграло с ним злую шутку.  Согдиана кажется ему недостойным предложением. К тому же, ты же знаешь заносчивый характер Клита. Он никогда не думает, что говорит. Уверен, завтра, проспавшись, он устыдится своих слов.

- Он оскорбил меня, это ладно! Но как он посягнул на Амона?!

- Амон – справедливый бог. Думаю, он пропустит мимо ушей слова кичливого, пьяного гордеца.

Александр немного успокоился и вновь возлег на ложе.

- Слава небожителям, - сказал Гефестион, пристраиваясь рядом, - все уже кончилось.

- Это не кончится никогда! Я слишком долго терплю его нападки! Так он перебаламутит всю армию!

- Давай думать об этом завтра, а сегодня вернемся к трапезе. Такой чудный обед испорчен. Давай лучше смотреть на танцы твоего мальчика. Погляди, он не жив, не мертв. Багой! Царь желает вина и танцев!

Гости понемногу успокоились. Заиграла музыка, виночерпии засуетились, щедро наполняя кубки, праздник продолжился. Багой танцевал, не в силах унять дрожь, путался в движениях, но этого уже никто не замечал.

- «Как ложен суд толпы»…, (10) - вдруг послышался голос Клита. – А где ж Амон?! Не вижу его на чудном этом обеде!

Клит вошел через заднюю дверь, направляясь в центр нетвердыми шагами. Александр соскочил с ложа, в считанные мгновения оказавшись рядом с обидчиком, но вновь был спеленат жесткими руками Аристона. Телохранители окружили царя, а Клит лишь рассмеялся:

- Боишься меня?! Зря! Ты ведь богосын! Что тебе смертный?!

Царь взвыл от бессилия достойно ответить полководцу.

- Заговор! – кричал Александр уже нечеловеческим голосом. – Стража! Заговор супротив царя! Трубача!

Александр извернулся и выхватил копье из рук телохранителя, но Пердикка остановил его. Лицо царя побелело, глаза сделались безумными, и он закричал на македонском языке: