Когда наступит вчера

Звук, который издало мудрое чудовище, должно быть, значился междометием в одном из не дошедших до нас древних языков. Нечто среднее между «ну-у-у», «да» и «гхм». Передать это созвучие не в человеческих силах, для этого нужно иметь принципиально иное строение легких и гортани.

– Разные вопросы мне тут задавали, но такой дурацкий – впервые! Ох, чую, ждет здешний люд великое царствование! – Сфинкс впал в задумчивость, подыскивая аргументированный ответ на детский вопросик исполняющего обязанности государя.

Памятуя о долгом веке хранителя древней мудрости и тайных знаний, можно было, к нашему ужасу, предположить, что задумчивость продлится много часов. Я представил себе, что всё это время нам придется ожидать ответа на загадку в столь малоприятном месте, и слезы безысходной жалости к себе чуть было не выступили на глазах.

– Вадим! – Я с силой ухватил друга и притянул его к себе. – Ты что, не мог спросить его «Сколько будет дважды два – четыре?».

Однако мои сомнения в проницательности мудрейшего из мудрейших оказались безосновательными.

– Когда здесь всё уже наладится?! – еще раз повторил он, растягивая слова, как опытный любовник удовольствие. – Когда наступит вчера.

Что ж, жаловаться не приходилось, ответ был достоин вопроса, и усомниться в его правильности не мог ни один из живущих.

– И че, типа всё? – разочарованно протянул Злой Бодун, сраженный абсурдностью услышанного.

– А чего еще тебе надо? – с возмущением отозвался Сфинкс. – Хочешь – на десерт мне пойдешь!

– Нет уж, спасибо, – остановил я собравшегося возмутиться друга. – Нам уже домой пора.

– Не буду задерживать, – отозвался из темноты свидетель первых дней, теряя, кажется, всякий интерес к гостям.

Мы начали карабкаться к выходу, а вслед еще неслось курлыканье и гортанный клекот. Это было, вероятно, дружеское прощание с юным родственником и приглашение заходить на досуге, по-простому, не церемонясь.

Ванна, ванна и еще раз горячая ванна – вот что нужно было народу в нашем лице по окончании столь малоприятного, но узаконенного веками государственного ритуала. А уж затем – благовония, одеколон и радостная встреча, сопровождаемая объятиями и бурным восторгом по поводу чудесного исцеления Финнэста. Быть может, есть какой-то тайный философский смысл в ежегодном визите короля на свалку, это действо позволяет отрешиться от тщеславного фанфаронства и подумать о начале и конце пути. Но окажись рядом с нами какой-нибудь предприимчивый мурлюкский лабазник, и к завтрашнему утру здесь, точно по мановению волшебной палочки, уже красовалась бы лечебница, окончательно и бесповоротно исцеляющая от Макрасовой зависимости. И уж конечно, ушлые субурбанцы нашли бы, где приделать крантики к этой денежной трубе. Но всё это оставалось лишь досужими размышлениями: в Харитиеве не в диковину было великолепию жить среди отбросов, и, чтобы заметить это, следовало приехать издалека.

Обряженные в самодельные маски, постовые Народной Рати пытались защититься от смрада, витавшего кругом, краями своих длинных серых плащей, но, завидев возвращающееся начальство, с тоской во взоре приосанились и, отсалютовав алебардами, вновь принялись отгонять алчных бродяг от заветной кормушки. Я спиной чувствовал их недобрые взгляды, но никаких активных действий, которых можно было опасаться, памятуя о неблагонадежности хитроумного воеводы, не последовало. И на том спасибо Солнцелику, Нычке, или кто тут в славном городе Харитиеве правил бал! Зато можно было не сомневаться, что после сегодняшнего полуденного стояния вокруг свалки на поддержку местных ратников можно было не рассчитывать. Ну, мы и не рассчитывали.

Что же касается радостной встречи, то ее восторги, несомненно, были изрядно подпорчены исходившим от нас густым зловонием. Но всё же радость Оринки действительно стоила всех пережитых неприятностей. Когда же наконец мы привели себя в порядок и, к великому удовольствию местных властей, изъявили желание покинуть их замечательный город, учтивый Ладимир Гудило пообещал устроить по этому поводу грандиозный праздничный фейерверк. Любезный же наипервейший воевода с таким рвением желал нам счастливого пути, что, выехав за ворота, я рекомендовал Вадиму и Финнэсту держать оружие наготове. Однако засады, как можно было предполагать, слушая умильные речи верного соратника Яна Кукуевича, поблизости не оказалось.

– Меня это удивляет и настораживает, – поделился я сомнениями с опытной в местных каверзах феей. – Возможно, конечно, что мы выставили себя полными идиотами, шарясь сегодня по свалке, и нас перестали воспринимать всерьез. Должно быть, здешние монархи наносили свой визит к Сфинксу тайно, но разве это повод сбрасывать нас со счета? В конце концов, где сказано, что идиот не может быть королем Субурбании?

– В натуре, базар фильтруй! – оскорбился Вадим.

– Это не о тебе. Я вообще. Так сказать, теоретически, – отмахнулся я. – В истории, кстати, были примеры.

– Чего не знаю, того не знаю, – задумчиво покачала головой Делли. – Но я вот что скажу вам, други верные. Кроме вас у норы Сфинкса еще кто-то таился.