Когда не все дома (СИ)

Можно было не спрашивать, и так понятно: Дина с дочерью приехали незваными гостями. Вадим встретился взглядом с усталыми и испуганными глазами своей матери, спешным шагом вышедшей в прихожую. Оксана Михайловна обняла сына поверх внучки, громко и тяжело вздохнув:

— Вадим! Что же ты! Даже не позвонил… И телефон не берёшь. Я считала, что ты ещё в море. И тут Дина приезжает, говорит, уже должен был вернуться. Я чего только не передумала…

Дина тоже вышла его встретить, и встала тихо в уголочке, не решаясь подойти.

Вадим их знакомил, свою Динь-Динь и маму. Оксана Михайловна однажды решила встретить его из рейса у трапа, сюрпризом. Виктория тогда нянчилась с новорожденной Кристиной и ехать со свекровью отказалась. Зато к причалу пришла Дина. Без сомнения, сюрприз получился на славу. Мать, увидев вторую невестку, счастливую и беременную на последних сроках, ничего не сказала, только головой покачала: сынок взрослый уже, сам в своих пассиях разберётся.

Вика при всём своём уме была слишком холодна и прямолинейна, приспосабливаться не умела, задушевных отношений с придирчивой свекровью не выстроила. Может быть, она и не стремилась к этому, предпочитая держать дистанцию. Дина же сразу стала называть Оксану Михайловну мамой, улыбалась, смущалась, терпеливо выслушивала советы. Вадим поражался, как Динь-Динь ласковой лисичкой вьётся вокруг едва знакомой женщины. И потом, в течение всех этих семи с лишним лет, мать нередко спрашивала его о второй семье, передавала гостинцы для младшей внучки. Но одно дело — знать, что где-то на морском берегу сына ждёт некая Кончита* двадцать первого века, и совсем другое — принимать её у себя. Всё-таки внезапное явление Дины стало для родителей авралом, Вадим понял это по неловкости, которая повисла в прихожей. Когда же Елизавета Павловна резко спросила:

— А где Кристина?! — стало совсем неуютно.

Ответила, как ни странно, Алина:

— Там, на диване сидит, в шашки со мной играть не захотела…

— В другой раз поиграете, — пообещала девочке Елизавета Павловна и прошла в комнату. Все остальные потянулись за ней.

Кристина, обняв колени, сидела в уголке дивана. Вокруг были разбросаны чёрно-белые шашки, перевёрнутая деревянная доска валялась на полу.

— Бабулечка Лизочка… Как хорошо, что ты пришла. Мы домой? — прошептала Кристина.

— Конечно. Убери всё, что разбросала, одевайся и пойдём, — поторопила внучку Елизавета Павловна.

Никто не стал их останавливать, предлагать остаться на чай. Только Алина, золотой ребёнок, с опаской поглядывая на сестру, помогла аккуратно сложить шашки в коробочку. И Вадим уже у самой двери задержал Кристинку, притянул к себе, тихо спросил:

— Завтра в кино или в парк?

В ответ на такое заманчивое предложение дочка сначала мелко утвердительно закивала, потом шмыгнула носом, качнула головой: нет, нет. Уходила Кристинка, пряча глаза, словно чувствовала себя виноватой.

_______________

*Кончита — имя героини поэмы А. Вознесенского и рок-оперы "Юнона и Авось". Символ женской любви, верности и умения ждать.

Об умножении и прочей математике

Бабушка с внучкой молча прошагали из одного подъезда в другой. Обе никак не могли отойти от шока — новости придавили.

Дома у бабушки Кристина достала альбом, села на ковёр по-турецки. Когда Елизавета Павловна заглянула ей через плечо, то увидела кошачью морду и узнала кошку Алексея — больше всего Кристина любила рисовать кукол и кошек.

— Очень похожа, — похвалила бабушка.

— А у папы давно есть тётя Дина и другая дочка? — поинтересовалась Кристина, не отрываясь от рисунка.

Такого рода математика первоклашке была незнакома, она ещё не умела сопоставлять сроки и года, вычислять встречи и измены.

— Давно, — подтвердила бабушка, всё сосчитавшая в тот момент, когда незнакомая девочка назвала Вадима папой.

Кристина заплакала, отложив карандаш. Бабушка опустилась с ней рядом, принялась утешать.

Казалось бы, современных детей жизнь и так называемое информационное поле готовят к тому, что сводные братья и сёстры не делят родительскую любовь, а умножают её. И Вадим, несмотря на непростые обстоятельства и свою растерянность, в этот вечер успел и обнять, и парой слов дать понять, что Кристина остаётся по-прежнему драгоценной любимой дочкой. Но взрослеющей девочке казалось, что родительская любовь для неё не множится и даже не складывается, а беспросветно уходит в минусовые величины. Мама снова была далеко, потому что мамочка в больнице — это как на другой планете. А папа…