Когда не все дома (СИ)

— Ты… Ты… — Вика хлюпнула носом, — салфетки мне подай, юморист.

***

Алексей ненавидел собственную беспомощность. Время хитро завернуло на второй круг. Снова врачебные диагнозы били без промаха и корёжили жизнь. И если в первый раз Алексей выстоял после такого удара, то смотреть, как шатает от душевной боли и страха любимую женщину… И не было перед ними безболезненного решения. Оставалось молиться о чуде. Честно сказать, молиться Половцов не умел. Не то чтобы не верил, но просить у неба не получалось. Не было смирения в душе, о котором всё чаще вспоминал в разговорах его старый дед. Но и бунта против несправедливости мира не было — любое возмущение грозило разрушить то хрупкое, за что ещё можно было держаться и не падать, не терять себя.

Смиряться… Как? Противостоять… Чему? Ответов не было.

О дне рождения

Виктория категорически запретила мужу присутствовать при родах. Заявила, что справилась в прошлый раз и в этот раз как-то не рассчитывает на мужское внимание. Алексей пытался уверить жену: он видел и кровь, и боль, не спасует, поддержит, морально и физически. Вон, в сети, рассказов о том, как муж во время родов держал за руку и сопереживал, воз и маленькая тележка. Но Вика на эти доводы ответила, что тоже видела-слышала-читала, но не вдохновилась и демонстрировать свои кровь и боль не намерена. Пришлось мужчине уступить, и он маялся под окнами роддома. Конечно, можно было бы сидеть в больничном коридоре, но там ему становилось совсем невыносимо.

А на улице было лето и пыльный асфальт, который он мерил шагами: двадцать в одну сторону, разворот, двадцать в другую. Неожиданно кто-то пристроиля рядом и пошёл в ногу. Половцов оглянулся. Андрей, муж Викиной подруги, отрапортовал:

— Ольга прислала узнать, как тут?

— Пока никак…

— Тебе в окно что ли махнут? — Андрей окинул взглядом четырёхэтажное здание.

— Акушерка обещала позвонить, — объяснил Алексей.

— Акушерок прикормил? Это хорошо. Свой человек в роддоме ещё пригодится. Нам же через месяц тоже сюда…

Алексей кивнул собрату по счастью.

И тут зазвонил телефон. Половцов выслушал отчёт и рванул ко входу, даже не попрощавшись.

В послеродовой палате у жены было подозрительно спокойно. Вика лежала, укрытая по пояс пышным одеялом в мелкий цветочек. Кроху пристроили рядом в специальной кроватке — прозрачном пластиковом поддоне, закреплённом на высокой тележке.

— Как ты? — Алексей пристально посмотрел в лицо жены, больше надеясь на "результаты первичного осмотра", чем на правдивый ответ. Если и есть какие-то разрывы и прочие неурядицы, о которых он тайком прочёл в интернете, то его Вика, так уж повелось, жаловаться не станет.

— Хорошо… Дай мне её… Ты умеешь?

Она улыбалась тихо и счастливо.

— Умею, — гордо сообщил Алексей. — У меня брат младше на двенадцать лет, я помогал его нянчить…

И он осторожно достал девочку из кроватки и передал на руки Вике. Малышка на пару секунд открыла глаза, сморщила носик-пуговку, но плакать не стала.

— Моя-то тихоня, — умилился молодой отец, — а братец орал…

— Услышим ещё, погоди, — пообещала ему Вика. — Просила рядышком прямо на кровать положить, но сказали, что я устала, могу заснуть с ребёнком под боком, опасно.

— Пока я здесь, не страшно, потом переложу её, — пообещал Алексей. Он присел на пол перед кроватью, чтобы видеть лица жены и дочки. Вика трепетно гладила белёсый пушок на голове у спящей малышки.

— Может быть, ты есть хочешь? — забеспокоился Алексей, — я там принёс…

— Нет, спать хочу.

— Тогда спи…

— Не могу глаза закрыть… Насмотреться не могу.

— Да, я тоже — согласился Алексей.

И всё-таки глаза у Вики слипались, что- то там во сне мережилось ей сладкое и она продолжала улыбаться. Алексей осторожно забрал дочку из рук жены, устроил в маленькой кроватке, потом поправил всем своим одеяла, ещё немного полюбовался на сонное царство и вышел.

Ему позарез нужен был детский доктор для самых маленьких — неонатолог, Алексей сверился с бумагой, на которой записал имя врача, и отправился на поиски. Доктор был занят, на посту предупредили, что поймать его можно будет только после смены, потому что день выдался щедрым на роды. Алексей терпеливо встал у кабинета и караулил так час, а может быть и дольше. Увидев доктора, открывающего кабинет своими ключами, он бросился к нему:

— Скажите, она здорова?

Половцов как-то забыл, что это у него долгожданный праздник и новорожденные тревоги, а у доктора — трудовые будни, и младенцев сегодня целая череда.

— Проходи в кабинет, — доктор устало посмотрел на очередного слегка сумасшего родителя и распахнул перед ним дверь. — Фамилия? — спросил он, включив чайник, стоявший на подоконнике, и доставая из шкафа посуду.

— Половцов.

Неонатолог наморщил лоб:

— Никто с такой фамилией сегодня не рожал…