Когда-нибудь я ее убью

— Да не трясись ты, стрелять я в тебя не буду. Я не об этом… Ты в курсе вообще, что Пашка не твой сын? Нет? Странно, я думал, ты знаешь. Кинули тебя, Игорек, кинули, Ритка кинула, как и меня. А ты обрадовался, подобрал сучку с начинкой, думал — твоя, а оказалось… Да еще и урод вдобавок. Нет, ты серьезно не в курсе? Твою ж маму, как мне повезло, три года — это я еще дешево отделался.

И надо бы слаще месть придумать, да некуда, да и не выдумать такое человеку, сама жизнь их снова свела, чтобы одного носом в грязь сунуть, а второго… Это пока вопрос, но Игорек… Заплачет сейчас, ей-богу заплачет, побледнел, тянет цепочку, точно она его душит, а руки дрожат, губы тоже, мямлит что-то и пытается встать.

— Ну, давай, в рожу мне дай, — предложил Егор, — валяй, жги, рогоносец! Нет, я тоже хорош, чуть не повелся на «любовь», что мне сучка твоя посулила, но ты… Слушай, а Чурсин, часом, не у тебя лечился? Я так и думал… Ты ему таблеточки, а он тебе рога и приплод неполноценный. У наркоманов так бывает, я слышал, когда на «Скорой» работал, врачи говорили…

Игорь вскочил на ноги, плюхнулся обратно, прикусил губу и закрутил головой по сторонам. В стенку посмотрит, на Егора, на коврик, что сбился под ногами и наполовину уполз под кровать, снова на Егора. Вскочил, сжав кулаки, и выдал наконец:

— Врешь, врешь, Чалов, это брехня, быть того не может… Рита…

— Сама тебе все расскажет. Потом, если захочешь, — Егор толкнул Игоря в грудь, тот рухнул на кровать и приложился затылком к стене. С него хватит, они сказали друг другу все, тема прошлого закрыта, опечатана и сдана в архив. Проехали.

— Ритка мне все рассказала, что знала, конечно, и про любовника своего, Лерика, и про остальное. Это он тебе клиентов подсовывал, чтобы ты из них шизофреников делал недееспособных за мзду малую?

Блефовал, конечно, но сработало, Игорь кивнул, снова сжал кулаки и сидел так, глядя на драные обои. Все верно, только за немалую, ясное дело, дом за забором таких денег стоит, что простому смертному жизни не хватит, чтобы на кладовку в тамошнем коттедже заработать.

— Я вас всех в гробу видел, — признался Егор, выщелкнул из рукоятки пистолета магазин, загнал обратно и спросил, глядя на побледневшего Игоря:

— Вику кто убил? И Ромку? Сам Чурсин постарался или волки его? Одного я пришиб, не знаю, дышит ли. И до остальных доберусь, ты мне только скажи, где искать, и мы с тобой в расчете. Слышишь, нет?

Стволом подцепил Игоря за подбородок, поднял ему голову, посмотрел в глаза. Тот заморгал, вздохнул хрипло и сказал, как выплюнул:

— Жива твоя девка, кому надо ее убивать. У меня она, под уколом, чтоб не орала, шума от нее много. Жива, а Ромка… Это твой грех, а не мой, ты его в свои дела втравил…

— Я втравил, я и отвечу, — Егор упер дульный срез пистолета Игорю под нижнюю челюсть, вдавил вперед и вверх, задирая голову, заставляя встать. Тот поднялся, стоял, нелепый, толстый, руки по швам, рожа в засохшей крови и косился на Егора, левый глаз дергался, рот повело набок.

— Одевайся, поехали. Девчонку мне отдашь, и брата ее тоже. Тебе за него сколько заплатили? Нет, мне просто интересно, почем сейчас превратить здорового молодого мужика в инвалида. Иди, мразь.

И толкнул Игоря к вешалке. Тот нацепил на себя дубленку, запахнул ее и первым вышел из номера. Егор шел следом, пистолет не убирал, прислушивался ко всему, что доносилось из-за дверей и с улицы. Ничего подозрительного, пока шли к выходу, не уловил, кроме пьяного бреда да стонов любви, на парковке тоже все было тихо. Тетка с «ресепшена» не удостоила их взглядом, во двор вышли благополучно, Игорь топал впереди и на ходу достал ключи от машины, тренькнула сигнализация. Черная плоская «Мазда» приветливо мигнула фарами, Егор уселся на переднее сиденье, положил пистолет на колени.

— Не дурить у меня, — предупредил Игоря. Он огрызнулся невнятно, завел двигатель и тронул машину вперед. Та плавно взяла с места и выехала на полупустую уже трассу, понеслась по своей полосе вдоль леса, прилегающих дорог, сугробов и шлюх, чьи ряды основательно поредели, и Егор, как ни присматривался, Ритки среди них не заметил.

А вот муж ее по сторонам не смотрел, вцепился в руль обеими руками, согнулся, только что на «баранку» грудью не лег, глядел строго перед собой и на Егора внимания не обращал, точно и не было его здесь. Но на полдороги отошел, выпрямился, откинулся на спинку и глянул на пистолет, на Егора, скучно глянул, нехорошо, но промолчал, повернул досрочно облысевшую, как и было предсказано, голову и больше не двигался, машину держал ровно, не гнал, как истеричка жена, строго соблюдал ПДД и даже зачем-то пристегнулся, хоть уже минут пять как съехали с федеральной трассы, проскочили мимо заброшенного поста, где бросили тогда инвалидную «газель» и прямым ходом катили к психбольнице.