Когда охотник становится жертвой (СИ)

Эйса даже не заметила, что раскричалась не на шутку. Вся её бравада разбивается об его ровное, с подъёбом «ты чего разошлась»? Хочется сказать ему, что он деградат, если не понял причины, но вместо этого Ривера отпивает вина прямо из горла и спешным, размашистым шагом, словно боясь опоздать или передумать, возвращается в постель. Она целует его, толкает в грудь. Данэм послушно опрокидывается на кровать, не мешая ей и ничего не спрашивая. Ривера спускается ниже, целует в грудь, в живот, охватывает руками ствол члена, касается его губами, берёт глубоко, до самого основания, чувствуя как он начинает твердеть у неё во рту.

— А как же твои принципы? Ты же не отсасываешь всяким мудакам? — Оливер снова глумится над ней, проверяет на прочность её нервы, гордость, решимость, но только Ривера уже завелась не на шутку. Злость горит в ней вместе с желанием — теперь она хочет его больше, чем когда-либо.

— Отсасываю, если платят, — она освобождает рот, чтобы ответить, проводит вверх и вниз по стволу языком, очерчивает окружность головки, дразнит, заводит, щедро делится своим желанием. В этот раз каким-то отчаянным.

— Ты мне кредитную линию открываешь? — в его голосе слышится смех.

— Нет. Считай это актом доброй воли. Не отвлекай меня.

Она возвращается к своему занятию, вкладывая в этот единственный, случившийся между ними минет весь свой пыл, опыт и профессионализм.

Данэм уходит, когда Ривера ещё спит. Эйса нервничает, ожидая его возвращения, словно чувствует, что что-то случится. Он возвращается только под вечер.

— Здесь, — он бросает в неё небольшой пакет. — Новые документы и деньги. Здесь, — вручает ей мятый листок, – адреса моих схронов по городу. Там оружие, наличка, — Данэм начинает собирать вещи по комнате, кидая их на кресло, поближе к своей неизменной спортивной сумке. — Заляг на дно. Залечь на дно — это значит не шляться по бутикам, а сидеть тихо и не высовываться. Можешь пока пожить у Элайджи, а потом вали из штата куда-нибудь на север.

— А ты?

— Я еду в Вегас. План не сработал, Маккормику срать на свою дочь. У меня приказ убрать его. Он сейчас на турнире вместе с твоим бывшим боссом.

— Постой, — она резко подходит к нему, подныривает под руку, заглядывает в лицо. — Ты больной?! Ты в розыске. Да тебя к ним близко не подпустят! Это самоубийство.

— У меня приказ.

Снова этот взгляд робота, как тогда в свинарне. «Приказ», и Данэм будто перестаёт соображать. В его мозгу будто включается протокол на безоговорочное исполнение, даже если оно повлечёт за собой уничтожение всей системы. Когда за ним захлопывает дверь, Эйса с ужасом понимает, что ничего не способна изменить. Она осматривает комнату. Ничего. Никакого напоминания об Оливере Данэме. Будто его никогда не было здесь и никогда больше не будет. Это повергает её в ужас. Она не может остаться одна. Не теперь.

Схватив пакет с деньгами подмышку, Ривера выбегает из дома на улицу, хлопает по багажнику уже отъезжающей машины.

— Я еду с тобой, — под изумлённый взгляд Данэма она плюхается на переднее сиденье, отодвигает спинку назад и будто бы непринуждённо забрасывает ноги на приборку. Путь предстоит долгим.

Данэм не говорит ей ни слова. Это задание — то ещё дерьмо, они понимают это оба. Выполнив его, они станут королями, проиграв — сдохнут как собаки.

Глава 8. Цена ошибки

«Коул, перестрелка за железкой. Один ранен».

«Коул, у Хэнка машину сожгли».

«Коул, Джей боится за свою мать, ей угрожали».

«Коул…»

«Коул…»

Новость о смерти Диего Гарсии разлетелась быстро, а откат не заставил себя ждать. Сообщения сыпались на телефон одно за другим, пока Коул метался по городу, ныкаясь от камер, в толстовке с рукавом, в капюшоне и в темных очках, размазываясь от жары по салону машины. Кто-то из «Кобрас» пожелал примкнуть к «Хантерам», кто-то решил основательно подосрать, попутно решая проблему неизбежного раскола в своих рядах. Без лидера «Лас Кобрас» разбились на несколько мелких групп, половина из которых сходу начала грызться между собой, другая же — нарываться на «Хантеров» по старой привычке, Старшие же ожидали от него порядка. Но всё это теряло всякую важность после одного звонка.

«Риту видели у Дре».

Что эта идиотка забыла у конченого травокура, где-то в жопе района, на чужой, не «хантеровской» земле? Каким сраным ветром её туда занесло? Когда Хантер с порога вваливается в квартиру Дре, тот — сонный, вялый, с заплывшими глазами — в ужасе пятится назад от одного только его взгляда.