Когда охотник становится жертвой (СИ)

— Я отвезу вас в отель. Поспите, приведите себя в порядок, — Гервил неожиданно деловым тоном начинает разговор. — Закажите себе ужин. Ни в чем себе не отказывайте, всё пойдёт на мой счёт. — Заметив, что Кали собирается протестовать, он закатывает глаза. — Да не бойтесь вы. Расплачиваться не заставлю. В десять я за вами заеду, отправимся в «Гранд Пэлас» — самое фешенебельное местечко в городе. Франко будет там. Сегодня у него игра.

— Он согласился встретиться со мной? — Кали до последнего сомневалась в том, что наркобосс удостоит её внимания. Но он удостоил, Кали это изумляет и пугает одновременно. Сердце начинает биться в азарте, в предвкушении предстоящей борьбы. С обстоятельствами, с судьбой, с самой собой в первую очередь. Пока всё идёт даже слишком по плану. Сегодня она посмотрит в глаза человеку, который упёк её отца за решётку. Из-за которого она сама пошла по миру. Из-за которого она потеряла любимого.

— Как ни странно, да.

— Почему?!

— Думаю, ему интересно, — Гервил неопределенно пожимает плечами, и, заглушив мотор возле красной ковровой дорожки у вестибюля неподъёмно дорогого отеля, бросает на неё хитрый, заинтересованных взгляд. — Мне, признаюсь, тоже.

Швейцар услужливо открывает перед Кали дверь и принимает её маленькую, испачканную в дорожной пыли сумку вместе с чехлом, в котором она везла платье. Стоит ещё раз отдать его в чистку, раз уж за неё платит картель. Раз уж этим скучающим, зажравшимся свиньям она интересна настолько, что за неё готовы платить.

Ослепленная светом, музыкой, богатством и простором холла, Кали спешит скрыться в номере и последовать совету Гервила — поесть и выспаться. Ей понадобятся все силы.

***

— У Герви новая подружка?

Кали чувствует на себе чужие взгляды, слышит за спиной пересуды и шепотки сразу, как она в сопровождении Гервила переступает порог «Гранд Пэлас». У неё красные губы и подведенные чёрным глаза, аккуратно собранная на затылке ракушка и голая спина, едва прикрытая кружевом. Под лифом колет кожу отцовская колода карт — с ней спокойнее, даже если не удастся применить её. В этом платье, наглухо закрытом спереди и откровенно распахнутом сзади, она сойдёт за богатую содержанку, оттого Кали никогда не любила его. Но сейчас случай особый. В этом виде она не отличается от дам, наводнивших огромный холл казино — такая же продажная тварь. Если бы Кайл увидел её здесь…

— Вы сядете за один стол с Франко в качестве игрока. У вас есть деньги на первоначальную ставку?

Глазам больно от света золотых огней, от ядрёной красноты ковровых дорожек, от блеска лакированного дерева. Оркестр играет что-то из тридцатых. Оглушительно громко, ярко, тесно. Столько людей. Господи, сколько же здесь денег? Дверная ручка, звонок для вызова персонала, подсвечники на люстре, которая сама размером с Мексику — каждая мелочь равна по цене полугодовой выручке её сгоревшего бара. Большие деньги невозможно заработать честным трудом, оттого Кали чувствует себя ещё омерзительнее.

— Около десяти тысяч. В виде машины, — отвечает она, задирая подбородок выше и демонстративно отворачиваясь от слишком наглых разглядываний. Пусть себе думают, что хотят.

— И где она, ваша машина? — с усмешкой интересуется Гервил.

— Сдохла на обочине. Но документы со мной.

— Это несерьёзно, — он удерживает её за локоть и, выступив вперёд, перекрывает ей путь. Его развязный, заигрывающий тон переменился, теперь в нём сквозит деловая холодность. — Вы подводите меня, прекрасная леди. Я ведь вас рекомендовал…

— Несерьёзно?! А что серьёзно?!

Кали вырывает локоть из его хватки. Выдержка даёт сбой, злость, кипящая внутри на медленном огне, рвётся наружу. Его слова будто сорвали чеку с гранаты — оглянувшись, Кали, наконец, понимает, где находится. Все эти дни в дороге, отдых в отеле, сборы, тренировки — всё шло, как в тумане, бессознательно, на автомате. Нет, дно, оно не в её вонючей забегаловке, не среди проституток Раисы, не рядом с безмозглыми псами Гарсии. Дно здесь. Оно — в золоте брендовых наручных часов, в тяжеленных бриллиантовых колье, в коллекционных авто на парковке, в жадных оскалах и глупых улыбках, в глазах, где кроме похоти и алчности ничего, лишь чёрная пустота.

— Может, это?!

Кали машет рукой в сторону ресторана, где на одном из столов лежит девчонка в костюме русалки. Жирный мужик с выпростанной из-под ремня рубашкой щедро льёт шампанское ей прямо на лицо.

— Или это? — ещё один, сняв со своей спутницы туфлю, суёт туда кости, потом дует на них и следом бьёт ими себя по покатому, как у неандертальца, липкому от пота лбу, прежде чем бросить на игровой стол. На удачу.

— Фишки, карты, кости, однорукие бандиты. Эти шлюхи, — кивает головой в сторону стайки развязных девиц в ультрамини с просящими взглядами, они толпятся у барной стойки, мусоля самый дешёвый коктейль уже черт знает сколько времени, потому что ни на что большее у них просто нет денег. — Это разве серьёзно? Это же детский сад!