Когда он шагнёт…

Нездешний дождь к земле деревья гнёт,
Даруя лесу бледную корону.
Танцует светлый мальчик Новый год
На ледяном крыле антициклона.

Под грузом новорожденного льда,
Как нерестом истраченные рыбы,
Стоят в портах воздушные суда,
Которые взлететь ещё могли бы.

Но нет движенья, жизни, света нет
В округлых окнах темных фюзеляжей.
Врата небес закрылись без примет,
Колеблет ветер черные плюмажи

Полночных туч, и кажется вот-вот
Неотвратимо, веско и незримо
На городской бетонный эшафот
Обрушится пята Иэлохима.

И мы кричим Незримому: «Постой!
Не торопись. Мы поняли примету!»
Аэропорт неправедно пустой
Мы призовем немедленно к ответу.

Мы разожжем огней причальных свет,
Огонь на взлёт немедля запалим мы,
Наш самолет взойдет, ровняя след,
И курс возьмет на юг, к Иерусалиму.

Уйти волхвом в далекие края,
Лицом к Звезде тропою позабытой,
Чтоб в темном храме, Родина моя,
Просить тебе опоры и защиты.

А после влившись в суетный рабад,
Вдруг услыхать из радио на полке:
«В Москве мороз и лёгкий снегопад.
Детей влекут Рождественские ёлки».

Парижский экспромт

Не будет на сердце печали,
Лишь тихая, светлая грусть,
Когда над беспечным Пигалем
Я сизым дымком вознесусь,
Чтоб видеть, как ближе и ближе,
Растратив себя, не щадя,
Ударится в крыши Парижа
Хрустальное тело дождя,
И туч обескровленных хлопья,
Пронзая, как ветхий шатер,
Святые небесные копья,
На белый падут Сакре-Кёр.
Случайный прохожий-зевака
Не сдержит внезапную дрожь
И станет тихонечко плакать,
Жалея истаявший дождь…

Упыриное утро

Разгулялась осень листопадная,
И прозрачен нынче лунный свет.
Здесь святых хоронят за оградами,
Потому что в центре места нет.

Любопытный бес к ограде чалится,
Водит рылом в поисках души.
Только жизнь упрямо не кончается,
Ну, а смерть привычно не спешит.

Я гуляю кладбищем простуженным
Накануне пасмурной зари.
Здесь лежат служаки и прислужники,
Секачи, вампиры, упыри.

Лишь забрезжит утро, встанут бодрые,
«Трогай, милый!» – ласково велят.
Экипажи глянцевые, гордые
От гранитных склепов полетят.

И рассыпят отблески холодные
Синие тревожные огни.
Едут к нам избранники народные.
Полюбуйтесь, люди, вот они!

Катят с воем улицами длинными,
Стружку птиц снимая с мокрых крыш.
Яростные буркала совиные
Жадно смотрят в треснувшую тишь.

Где несёт повинность магазинную
Утлого людского бытия,
Угольная, хлебная, бензинная,
Золотая Родина моя.

Ты не слушай слов моих, кормилица,
Светлая, застенчивая Русь.
Я не ангел, если посчастливится,
Наскочу и мигом присосусь!

Чтобы есть и пить тебя, привольную,
И вставать из гроба на заре,
И гулять, покуда войско дольнее
Не растопчет утро упырей.

Созвучья