Когда он шагнёт…

Настал давно желанный миг,
И тайну страшную природы
Я светлой мыслию постиг

Принципиально отличается от дрейфа сознания другое направление омоложения. Назовем его «евгеническим прорывом». Если в первом случае, человек вынужден постоянно ускользать от смерти, меняя тела, то здесь налицо открытая и непримиримая борьба с Мрачным Жнецом. Стремление отменить процессы старения и умирания в каждом теле.

с дрейфом сознания, евгенический прорыв имеет несколько разновидностей, описанных фантастами.

Одним из самых скрупулезных советских писателей, занимающихся вопросом лонгирования человеческой жизни, а также возможного физического бессмертия, являлся Григорий Гуревич. Его статья «Сколько мы будем жить?» дает старт целой серии литературных проектов, посвященных далеким перспективам и методологии научных изысканий на пути к совершенствованию человеческой природы.

Произведения Гуревича, как и большинства его коллег по цеху в шестидесятые годы, тяготели к фантастике ближнего прицела, и базировались на существующих научных разработках. Тем не менее, писатель не отказывает себе в удовольствии время от времени помечтать о «прекрасном далеко». В научно-фантастической сценке «Игра в „ничего не выйдет“» (1964 г.) время действия уже отстоит от настоящего, но герои рассказа – научные работники – рассуждают о еще более дальних перспективах, когда люди будущего смогут вольно осваивать пространство, изменяя свои бессмертные тела в зависимости от условий среды.

Основой литературного исследования бессмертия для Гуревича стала геронтология. Молодая наука о старости только начинала завоевывать себе жизненное пространство, и автор, жестко ориентированный на инновационные разработки, не мог пройти мимо. Он неоднократно посещал институт геронтологии в Киеве, принимал участие в научных диспутах, лоббируя направление, связанное с предотвращением старения. В результате научных дискуссий появилась повесть «Мы из солнечной системы» (1965 г.) – настоящий гимн иммортализму.

В связи с евгеническим прорывом нельзя не вспомнить уже упомянутых АБС. Ведь описанная ими в полдневном цикле бактерия жизни – не что иное, как тот самый чапековский эликсир-ингибитор, действующий на микробиологическом уровне. Причем, индивидуум, приобщившийся к этой биотехнологии, получал в одном флаконе не только существенное продление жизни, но и потрясающие способности к регенерации, а также непробиваемый иммунитет к болезням. В конечном итоге, научные разработки полдневных биологов в области евгеники дают люденов. Тех самых сверхсуществ, о которых мечтали персонажи Григория Гуревича.

Современные авторы склонны описывать регулярное комплексное омоложение тканей и органов. При проведении операции используется целый букет прорывных технологий. В цикле романов «Песни Гипериона» Дэна Симмонса один из центральных персонажей – поэт Мартин Силен – неоднократно подвергает себя так называемой «поульсенизации» – полному омоложению организма. Таким образом, он проживает около семисот лет. «На вид Мартину Силену было около шестидесяти, но Консул заметил предательскую синеву на шее и ладонях поэта и заподозрил, что тот уже не раз омолаживался.» В состав мероприятий, продлевающих жизнь по рецепту Симмонса, входит глубокая заморозка (так называемая «криогенная фуга»), палеореконструкция зубов и ногтей, а также непременное глобальное очищение организма.

Сходные методы применяются в романе Брюса Стерлинга «Схизматрица» (1985 г.). Процедура омоложения называется «демортализацией» и может быть поведена тем или иным курсом в зависимости от личных физиологических параметров пациента: «Гормонотерапия плюс вымывание свободных радикалов антиоксидантами. Быстро и грязно, зато это вернет вам живость». Главный герой романа Абеляр Линдсей приходит в пункт демортализации, как современный человек идет на прием к зубному. «Эту встречу Линдсей откладывал, сколько мог. Но теперь ему уже недостаточно было одних ингибиторов да диеты. Ему шел шестьдесят девятый год». Острый соус из неустроенности, раздолбайства и высоких технологий, опустившихся в самые низы, придает роману Стерлинга иллюзию правдоподобности. По сравнению со светлыми сказками советских фантастов, причудливый мир, разделенный на шейперов и механистов, кажется более реальным (взрослым). Однако истина о будущем, скорее всего, лежит где-то на полпути от одного полюса к другому.

Раздался девы жалкий стон,
Падет без чувств – и дивный сон
Объял несчастную крылами