Когда она меня убьет

Боже, какая просвещенная! Наверняка книги в руках не держала, а вычитала про Уэлса и его машину времени в газетах.

— Я ведь именно об этом и рассказываю, — устало заметил старикан, снял очки и протер стекла несвежим носовым платком. — Инкарнация — это и есть способ путешествия во времени. Иного на сегодняшний день нам не дано, и вряд ли когда-нибудь…

— Но, — с переднего ряда вступил гимназист, — в ситуации реинкарнации мы имеем дело со случайной величиной. Мы не можем рассчитать когда, в каком месте, в каком городе и в какой час произойдет наше новое рождение.

— Вы так думаете? — спросил старик. — Трактат «Аруконошон», к примеру, оставляет нам однозначные свидетельства того, что такое возможно, с приведением примеров перемещений, точными параметрами перехода, таблицами дат. И такое перемещение не стирает память…

Старуха в кумачовом платке заговорила прямо передо мой:

— У меня вот муж помер. А я так по нему скучаю порой. Вот вы говорите про эту инкарнацию… Значит, он снова родится? И я снова, значит, опять… А встретимся ли мы?

— Муж ваш умер давно? — спросил лектор.

— Да лет, почитай, с десяток тому назад.

— Toгда вынужден вас расстроить, голубушка, не встретитесь.

— Почему же?

— Встречаются лишь те, кто умер в один год. А уж если в один год и в один месяц — то, стало быть, — наверняка.

— И кто же это может знать столь точно? — неожиданно для себя самой подала я голос. — Кто там с ними был, чтобы рассказать встретятся они или нет.

— Я, — ответил лектор с грустной улыбкой и развел руками. — А теперь позвольте откланяться, боюсь, что дождь перестал лишь на время, а мне еще добираться, эх, не ближний свет…

Люди стали подниматься, загремели стулья, девица рядом со мной попыталась аплодировать, но никто ее не поддержал. Она стушевалась и одной из первых бросилась вон. Я тоже встала, но направилась не к двери, а преградила лектору путь к выходу. Сначала он не понял, что я сделала это не случайно, и смешно, как подслеповатый котенок, тыкался вправо и влево, пытаясь обойти меня. Но проход между стульями оказался узким, и разминуться со мной ему не удалось. Он поднял, наконец, на меня глаза и, вероятно, что-то понял, потому что не произнес ни слова, пока последний слушатель не покинул маленький зал.

— Вы, наверно, удивлены, — начала я, когда дверь с грохотом захлопнулась за последним человеком.

— Нет, — ответил он, — ко мне многие обращаются.

— Обращаются с чем?

— Да вот с вашим же вопросом.

— Но я еще не задала его.