Когда она жаждет

— Хотела бы я, чтобы Бретт был так же честен со мной. Он убегал от того, что был несчастен со мной. Я никогда не была подходящей парой для такого человека, как он.

— Такому, как он? Ты имеешь в виду мудака?

Ее смех мягкий. — Его семья — практически королевская семья в этом городе. А я? Я уже сказала тебе, что я никто. Дочь преступника. Белая шваль.

Мне не нравится, что она так о себе говорит. — Никогда не называй себя так.

— Я такая и есть. Моя мама родилась в трейлерном парке.

— Мы не можем выбирать, кто наши родители. Но мы можем выбирать свои поступки. Только не говори мне, что ты винишь себя за то, что сделал Бретт.

— Я не виню себя, но я понимаю. В последние месяцы перед смертью мамы со мной было не так уж весело, поэтому он нашел кого-то, кто был рядом. Я чувствовала, как он эмоционально отстраняется, но я была слишком поглощена своим горем, чтобы что-то с этим сделать.

Мои руки сжались на руле. Боже, как бы мне хотелось врезать этому сукину сыну прямо в лицо. — Он не подходил тебе. Если бы он подходил, он бы остался рядом с тобой, а не отступил бы от обязательств, которые он тебе дал.

Она поворачивает голову, пронзая меня взглядом. — Конечно. Но кто ты такой, чтобы судить его, Роуэн? Ты, похоже, не можешь связать себя обязательствами ни с кем дольше, чем на одну ночь, по крайней мере, я так слышала.

Внутри меня вспыхивает гнев. Я, черт возьми, не смотрел на другую женщину с тех пор, как она переехала ко мне, но, конечно, она этого не заметила.

— Ты провела в моей постели гораздо больше одной ночи, — рычу я.

— Я единственный человек в твоей постели.

— Ты хочешь это изменить? — бросаю я вызов. — Судя по тому, как ты вела себя вчера в моем офисе, похоже, что хочешь.

Ее щеки краснеют. — Ты — засранец. Ты же знаешь, что мы договорились.

Разочарование проникает в меня. — Сделка. Значит, ты работаешь сверхурочно, чтобы выполнить условия нашей сделки?

— Ты действительно задаешь этот вопрос? Или ты просто пытаешься меня спровоцировать?

Я давлю на нее, но я слишком раздражен, чтобы сдерживать себя.

— Скажи мне, что пронеслось у тебя в голове, когда ты почувствовала, как тяжело мне было с тобой за ужином?

Она зашипела. — Что ты имеешь в виду… Что за вопрос…

— Это простой, мать его, вопрос. Что пришло тебе в голову?

Ее пальцы сгибаются в напряженные когти на коленях. — Ничего.

— Правда? Потому что, если бы я просунул руку между твоих бедер, то обнаружил бы, что ты мокрая. А почему киски становятся мокрыми, Солнышко? Я не гений, но кое-что знаю о женской анатомии. Женщины становятся мокрыми, когда возбуждаются. А что возбуждает женщин? Это зависит от конкретного человека. Но учитывая то, что я знаю о вас, позвольте мне рискнуть предположить. Думаю, когда ты почувствовала, как я охренительно тверд для тебя, в твоей голове возник образ: я и ты в темном пустом углу библиотеки — ну, знаешь, такой, где есть все эти модные книги, которые ты так любишь, и ты в платье, одном из тех маленьких, черт возьми, платьев, которые раздуваются от талии. Ты упираешься руками в книжную полку, твое лицо на уровне глаз с полкой итальянских поэтов, и ты держишься за нее изо всех сил, потому что я набрасываюсь на тебя. Я набрасываюсь на тебя с такой силой, что пальцы перебирают твой клитор, а волосы наматываются на кулак, и я кусаю тебя за шею, пока ты стонешь и умоляешь трахнуть тебя еще сильнее. Вот что, держу пари, пронеслось у тебя в голове.

Наступает тишина, а затем раздается резкий вдох.

Я крепко сжимаю руль и смотрю на нее. — Я правильно понял?

Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами и приоткрытым ртом. Ее щеки пылают ярким красным цветом.

Я хмыкаю. — Ты только посмотри на это. Я так чертовски прав, что ошеломил тебя молчанием.

Она обхватывает ладонью шею, и я вижу, как она сглотнула, прежде чем повернуться лицом к дороге. Мы дошли до нашей улицы.

— У меня нет желания быть еще одним твоим завоеванием, — говорит она, задыхаясь. — Я не такая, как ты. Я не сплю с другими по прихоти.

— Весь город уже думает, что ты спала со мной. — Мы въезжаем на подъездную дорожку. — Ты могла бы сделать это и хоть раз получить удовольствие.

— Мне не нужны такие развлечения, после которых мое сердце будет разбито. И я уже давно поняла, что не могу контролировать то, что думает этот город, но я могу контролировать то, что думаю я. И я думаю, что для тебя секс — это костыль. Какую бы боль ты ни испытывал, секс помогает тебе забыть о ней. Но это облегчение недолговечно, поэтому ты так быстро уходишь в поисках следующего отвлекающего фактора. Я не отвлекающий фактор, Роуэн. Я человек. И я заслуживаю большего.

Она выходит из машины прежде, чем я успеваю произнести еще хоть слово.

Оно и к лучшему, потому что мне нечего на это сказать. Она права. Я спал с теми женщинами, потому что они отвлекали меня от скучной неудовлетворенности, пронизывающей мою новую жизнь.

Я провожу ладонями по лицу. Неудивительно, что она не хочет связываться со мной, если это все, что я могу ей дать.