Когда осенние печали. Часть 1.

Представив себе, какой разразится скандал, если супруг узнает о том, что его семнадцатилетняя дочь вступила в половые отношения с мужчиной, Вероника схватилась за голову и со стоном опустилась на мягкое кресло. Супруг был старше её на десять лет, и глубоко чтил мораль. В семейных разговорах он не раз намекал, что не пощадит даже родных детей, если они собьются с пути и будут вести безнравственный образ жизни. О том, что будет, если окажется, что Александра, действительно, беременна, женщина предпочла даже не думать.

— Мама… — Александра снова присела возле матери, — Тебе плохо?

— Нам будет плохо… ты даже не представляешь, как нам будет плохо… Отец убьёт нас обеих…

— Мама… Ну, может, ещё не подтвердится…

— Хорошо бы… Хотя я уже сомневаюсь… Но ничего… Ничего… Он у меня ответит! Я его посажу!..

— Кого?!

— Виталика… — женщина схватила дочь за плечи, — Он ответит за всё!

— Не надо его сажать… Мама, ты что?! — Аля испуганно смотрела на мать, — Он ни в чём не виноват!

— Как это?! — та недоумённо вытаращилась на дочь, — Он против тебя — взрослый мужчина! Он тебя совратил, и должен будет понести наказание!

— Мамочка… я его люблю…

— Любишь?.. ну, да… — новая мысль осенила Веронику Григорьевну, — Он женится… Да-да, женится, ничего, годом раньше, годом позже…

— Мы больше не встречаемся, — Александра угрюмо уставилась на носок своего тапочка, — у него сейчас другое увлечение.

— Это неважно! Ребёнок его, значит, женится он на тебе. Это спасёт и меня, и тебя… и Виталика. Я сейчас же звоню его родителям!

Вскочив на ноги, Вероника торопливо схватила телефон и уже собралась набирать номер квартиры Мясниковых, но Аля вырвала у неё из рук трубку.

— Мамочка, не звони… Пожалуйста!..

На лице дочери был написан такой неподдельный испуг, что мать растерянно опустила руки.

— Не звонить?! Почему?..

— Не надо… пожалуйста…

— Я не понимаю… почему ты не хочешь, чтобы я позвонила? Тогда будет не так страшно рассказать всё папе… Ты боишься?.. Но чего?.. Он тебя запугивал?

— Да нет же…

— Подожди… он что, тебя изнасиловал?!

— Мама, нет!.. — теперь Александра смотрела так умоляюще, что казалось, ещё чуть-чуть, и она упадёт на колени.

— Тогда объясни, почему? Ты сама только что сказала, что любишь Виталика… Если ты не хочешь его прощать, то я должна сказать тебе…

— Нет… дело не в этом…

— Тогда я звоню, — Вероника Григорьевна снова решительно потянулась за телефоном, — не вижу причин молчать… Во всяком случае, когда вернётся папа, мне будет, чем смягчить ситуацию. Виталик тебя совратил, но он — отец твоего ребёнка…

— Он не отец!..

Услышав ответ дочери, женщина неожиданно замерла… Постояв так несколько секунд, медленно повернулась.

— Что?!

— Виталик — не отец, мама…

— Как — не отец?.. А кто тогда… отец?..

— Ты его не знаешь…

…Вернувшийся запоздно Семён Ильич с удивлением втягивал носом запах валокордина вперемешку с валерьянкой и лицезрел, как совершенно больная на вид супруга с перевязанной полотенцем головой лежит на кровати в полуобморочном состоянии. На все его вопросы Вероника отвечала, что у неё резко поднялось давление, и что завтра ей будет уже лучше.

* * *

После того, как ей пришлось во всём признаться матери, Аля почувствовала небольшое облегчение. Всё это время она носила в себе невыносимую боль, так и не выветрившуюся после возвращения домой. И то, что её бросил Виталий, и её опрометчивый, непоправимый поступок, и, как следствие, наступившая беременность — все эти беды свалились на девушку в один момент, и даже высокое положение, которое занимали её родители, не могло повлиять на её сегодняшнее состояние, а, напротив, только усугубляло его. Напрасно все думают, что «элитные» дети избавлены от проблем, или могут решать их одним щелчком пальца высокопоставленного папы… Зная своего отца, Аля могла не сомневаться: его проклятие будет обеспечено ей до конца дней.

Единственное, что оставалось — довериться матери и надеяться, что той удастся «что-нибудь придумать».

Услышав полную версию исповеди дочери, Вероника Григорьевна чуть не потеряла сознание. Она никак не могла взять в толк, что всё, что рассказала ей Аля — чистая правда. Если её связь с любимым Виталиком она могла понять и даже оправдать, то близость с незнакомым парнем, в какой-то деревенской бане, на деревянной лавке не поддавалась материнской логике. Она сначала не поверила, решив, что Аля просто выгораживает Виталика, но дочь призналась, что в тот вечер он был уже с Анютой.

Обречённо понимая, что разговор с мужем неизбежен, Вероника Григорьевна в ближайший выходной вместе с Алей нанесла визит своей матери, и Алькиной бабушке, чтобы получить от той необходимые совет и поддержку.

…

Инга Мелентьевна, высокая, сухощавая шестидесятипятилетняя дама, всю жизнь проработала врачом-фтизиатром, но, несмотря на то, что лечила чужие прокуренные лёгкие, сама дымила как паровоз добрую половину жизни. Более того, курила она не «Родопи» и не «Ту-134», и даже не «Приму». Инга Мелентьевна курила исключительно «Беломор», и никогда не изменяла своей вредной привычке.