Когда осенние печали. Часть 1.

Дверь своим дочери и внучке женщина открыла, по обыкновению, с папиросой во рту, с ярко подведёнными чёрным карандашом глазами и высокой причёской, которую она делала ежедневно, независимо от «выхода в свет».

— Мама, у нас беда… — Вероника произнесла эти слова, как только за ними закрылась дверь

Невозмутимо устроившись за кухонным столом, Инга Мелентьевна глубоко затянулась и подняла на дочь чуть прищуренный взгляд. Невысокого роста, с довольно большим бюстом и округлыми формами, Вероника не была похожа на свою мать. Она была намного женственнее, мягче и передала по наследству свои черты Александре.

…Выслушав дочь, Инга Мелентьевна не повела даже бровью, она так и сидела с невозмутимым видом, закинув ногу на ногу, как будто ожидая продолжения рассказа.

— Я не знаю, что делать… — Вероника подняла на неё умоляющий взгляд, — Понимаешь, я не могу отвести её к своему гинекологу… Вдруг, беременность не подтвердится, а слухи поползут… Эти Зеленские всё разнесут по белу свету… А, если подтвердится, придётся делать аборт, и что тогда будет, я представить себе не могу!.. Сеня меня не простит… Он так печётся о своей репутации, что мне иногда кажется, что он готов променять нас на своё доброе имя!

— А я тебе говорила… — Инга Мелентьевна впервые нарушила молчание, — Он — самодур.

— Мама, что нам делать?.. Я не хочу никакой огласки!..

— Если бы ты только могла себе представить, что хранят истории болезней высшего эшелона власти… Ты бы ужаснулась. Ты слишком мало вращалась в этом кругу… — женщина потянулась за очередной «беломориной», — Ничего, привыкнешь.

— Так что нам делать?!

— Как что? — мать неторопливо прикурила от спички, — Рожать.

— Да что ты, мама… — Вероника замахала ухоженными руками, — Об этом и речи не может быть! Ты можешь себе представить, дочь начальника УВД рожает в восемнадцать лет, без мужа! Это же позор!

— Аборт Але делать я не позволю, — голос у Инги был прокуренным: низким, с хрипотцой, и эти слова она произнесла таким тоном, что молчавшая всё это время внучка подняла на неё испуганные глаза.

— Бабушка… — девушка положила на стол руки и чуть подалась вперёд, — Но как же я — потом?!

— Как все. За всё приходится платить… Но только не абортом.

— Мама… — Вероника снова попыталась обратиться к матери, но та перебила её на полуслове:

— Первую беременность прерывать нельзя! Ты хочешь, чтобы она осталась бесплодной?!

— Я не знаю, как скажу Сене…

— Так и скажешь. Не убьёт. А, если сделаете аборт, я сама ему обо всём расскажу. Вот аборта он вам точно не простит.

— Мама!..

— Бабушка!..

— Я сказала! И вы меня знаете.

— Тогда у нас один выход… — Вероника посмотрела на дочь, — Найти этого парня…

— Зачем? — Инга Мелентьевна удивлённо приподняла брови, — Насколько я поняла, Аля замуж за него не рвётся?

— Нет, конечно… — Александра недовольно сморщилась, — Я Витальку люблю…

— Хорошо же ты его любишь… — бабушка усмехнулась, — Или это сейчас так модно?

— Нет-нет… его нужно найти, — для пущей убедительности Вероника стукнула ладонью по столу, — пусть тоже несёт ответственность!

— Ты хочешь посадить его за изнасилование?! — Инга переводила взгляд с дочери на внучку, — А смысл?!

— При чём тут смысл?! Это же его ребёнок! Должно быть какое-то оправдание!..

— Так оправдание или обвинение?! — бабушка повысила тон и остановила взгляд на Александре, — Как зовут этого мальчика?

— Саша…

— Удивительное совпадение… Теперь скажи, только честно… Ты сама пошла на этот шаг?.. Или он тебя заставил?.. Учти, что, если ты сейчас соврёшь, будешь потом мучится всю жизнь.

— Сама… — низко опустив голову, Аля почувствовала, как глаза наполняются слезами — впервые за эти дни она собралась расплакаться.

— Вот видишь… — Инга Мелентьевна перевела взгляд на Веронику, — Сама… А ты парня по такой статье посадить захотела…

— Мама, мы к тебе за советом приехали, а ты так ничего толком и не сказала! — Вероника обиженно поджала губы, — И аборт нельзя, и парня искать нельзя, и обвинять его нельзя… А что можно-то?!

— Я сказала — рожать. А парня… лучше не трогайте. От того, что его посадят, Але легче не будет, только грех на душе. А суд, а следствие?.. Сами знаете, придётся всё грязное бельё наизнанку вывернуть… А огласка?! Нет… если и искать этого Сашу, то лишь для того, чтобы сказать о ребёнке. Вдруг, сам обрадуется?

— Да не нужен он мне! — Алька в сердцах выскочила из бабушкиной кухни, — Можете вы понять, или нет?!

…Вернувшись домой, Вероника Григорьевна никак не могла успокоиться. Визит к матери ничего не дал. Ни один из вариантов решения проблемы не устраивал — то её, то Александру. Напрашивалось единственное решение — всё рассказать отцу, и ждать его «приговора»… но, подумав, женщина решила подождать ещё какое-то время, чтобы уже наверняка убедиться в беременности Александры и подготовить почву для разговора с мужем… Она договорилась с дочерью оставить всё в глубокой тайне, благо время пока позволяло не предпринимать никаких действий.